Гол престижа
Шрифт:
Нам с Фрэнком, которого назначили старшим (он был американцем), надо было узнать, заложена ли смерть в генетическую информацию жизни, или это следствие старения, которое есть накопление ошибок при копировании клеток тела. Опять же тела, ведь нейроны мозга не заменяются на новые. Надо было придумать ситуацию, при которой ЛМ прожил бы целую жизнь за короткое реальное время, не зная о сути эксперимента. Мы долго думали, и решили, что это возможно в системе имитатор-тренажер. Минимальный срок виртуальной жизни объекта был задан в сто лет. Тогда и родилась идея "полета" к Проксиме. Во время пятилетних "снов" мы ускоряем его время в сто двадцать восемь раз. То есть реально проходит
ЛМ, которого нам представили, был лунным геологом. Тридцать пять лет. По дальнему космосу не специалист, но собирался на лунную базу. Лететь не откажется. Просто идеальный кандидат. Мы не знали тогда, что его нашли среди многих, а потом заразили каким-то тропическим паразитом, чтобы склонить к оцифровке. Нашли человека того же возраста, что и заказчик, примерно того же образования, без семьи и родителей.
Они начали его убивать. А мы с Фрэнком добили. Перед вами исповедь убийцы. Факт заражения доказать невозможно. Он подписал контракт об участии в опасном эксперименте. Что еще надо? Формально он доброволец. Да и мы не могли знать заранее, чем все кончится. Но совесть, если она есть, свое возьмет.
Первым делом надо было убедить его в существовании вакуумного двигателя. Сначала он слушал настороженно. Но ссылки на секретность, и показ съемки якобы успешных испытаний рассеяли его сомнения.
Эксперимент шел сначала гладко. Цилиндр стоял в специальном помещении на подставке. У Майкла (так его звали) не было ушей и вестибулярного аппарата, он не мог слышать и чувствовать вес. Мы показали ему виды Земли с орбиты, он был в восторге. Потом - первый сон, вахта, и так далее. Он старел. Уже на четвертой вахте он не сразу себя вспомнил. Дальше - хуже.
Только однажды мы перепугались, когда он добрался до контрольного микрофона. Чуть было все не сорвалось. К счастью, он решил, что наши реальные голоса и шумы - галлюцинация. И сам заблокировал микрофон.
Он страдал. На восьмой вахте мне стало страшно от содеянного нами зла. Слушать его было жутко. У него произошел психический срыв. Он плакал, хотел стать хоть животным, только бы живым. Мы, как изощренные палачи, медленно доводили человека до смерти, а он не знал, что реально происходит. Фрэнк делал вид, что его это не касается. Сидел с каменным лицом.
На девятой вахте... Ни о какой работе не было и речи. Появились признаки начинающегося маразма. Он звал маму. Было ясно, что на обратный путь его не хватит. Я предложил прервать эксперимент, на что получил категорический отказ. Фрэнк поддержал шефа.
Во время последнего сна наступил коллапс. Виртуальная смерть. Он не реагировал на внешние сигналы, даже самые сильные. Цилиндр разрезали, Майкла вытащили оттуда, подключили к нашим компьютерам. Он так и не увидел планет Проксимы, над видами которых я корпел особенно тщательно. Ведь он был геологом и мог распознать подделку.
Потребление энергии его модулем упало почти до нуля. Несколько оставшихся миллиампер давали слабую надежду на то, что он жив. Мы не были готовы к такому повороту и не готовили заранее программ для "воскрешения". На мое предложение составить их, шеф ответил, что эксперимент закончен. Мы можем отдыхать.
Майкл умер в восемьдесят пять лет. Вполне по-человечески. Люди, видимо, живут столько, сколько отпущено природой, или Богом, если хотите. Независимо от того, в своем ли теле хранят они душу, или она помещается в другом
Его труп, пусть и железный, но это был труп, ибо он был человеком, а так же все отчеты, материалы и винчестеры наших компьютеров были увезены заказчиком. Наверняка все уничтожено.
Несчастный Майкл! Он сыграл роль того молота, которым мы разбили хрустальную мечту о бессмертии. И сам погиб от этого удара.
Через некоторое время на мой счет поступила сумма, о которой я не мог и мечтать. Мне пришли приглашения на работу от трех весьма солидных фирм. Неожиданно легко сдал экзамены на получение гражданства США. Понятно, что такие гонорары предполагают молчание. В одной из этих фирм я и работаю. Дослужился до шефа отдела. А те деньги истратил как первый взнос за дом. Он построен на гонорар палача.
Фрэнк умер. Так что эта дискета - единственное свидетельство о проекте "Посланник" и моем соучастии в этом убийстве. Может, я и решусь отнести её куда-нибудь в СМИ. Пусть расскажут всем. Если решусь".
Джон Хелси несколько минут размышлял. Это же бомба. Это шанс. Не так уж трудно будет вычислить больного заказчика. Такой материал попадается раз в жизни. Он снял трубку. Замер. Как там сообщало метеостанция? Смерч неожиданно вильнул в сторону. А медсестра что сказала? Удар по голове. Обширный инсульт. Понятное дело, торнадо. Чего только не бывает во время торнадо. Кирпичи, и те летают.
А еще бывают гремучие змеи. Они иногда кусают людей. Неосторожных людей. Джон положил трубку. Он-то человек осторожный. Выйдя во двор, собрал сухие палочки. Зажег маленький костер. Когда огонь хорошо разгорелся, положил туда дискету.
27.06.2005.
«Давайте скажем правду: у пилотируемой астронавтики перспектив нет. Речь не идет, конечно, об орбитальных полетах вокруг Земли. Имеются в виду дальние экспедиции. Нам просто некуда лететь. В Солнечной системе есть только два тела, реально пригодные для высадки: Луна и Марс. Меркурий и Венера слишком горячи, а спутники гигантов слишком далеки. На Луне мы давно побывали, осталось посетить Марс. Эта планета будоражит воображение, как никакой другой небесный объект. Столетия она кормит астрономов, фантастов, астрологов и даже жуликов, продающих там участки. Столетия она манит мечтой о внеземной жизни. Даже разумной, во времена Скиапарелли, убедившего весь мир в существовании волосков-каналов, еле различимых на мутном, дрожащем диске, видимом в тогдашние подслеповатые телескопы. В середине двадцатого века надеялись на растения и животных, позже, по мере накопления знаний, на мхи и лишайники. Планка снижалась. Одноклеточные, лишь бы живые. Наконец, сегодня, последняя надежда – ископаемые остатки. И хотя гордую недоступность красной планеты немного поколебали посланцы-роботы (которые так и не нашли следов жизни), для людей она по-прежнему очень и очень далека. Но люди считают своим только то, что можно потрогать руками. Всерьез о пилотируемой миссии заговорили в начале двадцать первого века, но разные причины не позволяли приступить к ней практически.
Скажем правду еще раз: главная трудность не в деньгах, и не в технике, а в людях. Нет стопроцентных гарантий возвращения. Более того, нет гарантий, что они вообще долетят в добром здравии. Девять месяцев в тесном корабле доведут кого угодно до нервного срыва. А еще столько же назад».
(Из статьи Говарда Гревски в газете «НАСА спейс ньюс» от 20.11.2046.)
Диктофонная запись.
…шло неплохо. Сам факт нашего полета, что ни говори, тешит самолюбие. Мы ставили плановые эксперименты, занимались на тренажерах, отдыхали, даже пели на два голоса.