Голая Экономика. Разоблачение унылой науки
Шрифт:
Политика французов базировалась на ошибочной предпосылке, что количество рабочих мест в экономике фиксировано, следовательно, его необходимо нормировать. А это полная чепуха! За последние тридцать лет благодаря появлению интернета американская экономика создала миллионы новых рабочих мест, которых в 1980 году не только не существовало, но и никто даже не мог себе представить, – причем без каких-либо усилий правительства, нацеленных на то, чтобы поделить рабочие часы «по справедливости».
В 2008 году французское правительство, возглавляемое Николя Саркози, приняло закон, позволяющий компаниям и работникам договариваться об увеличении тридцатипятичасовой рабочей недели. Такое решение было принято в значительной степени потому, что политика сокращения проблему безработицы явно не решила. Впрочем, ни один здравомыслящий экономист никогда и не думал, что такое возможно, однако политики (и люди, которые их избирают) далеко не всегда готовы
Вышесказанное отнюдь не означает, что у США нет экономических проблем. Антиглобалисты впервые вышли на улицы Сиэтла в далеком 1999 году; люди били окна и переворачивали машины, протестуя против деятельности Всемирной торговой организации. Были ли они правы? Действительно ли глобализация и бурно развивающаяся международная торговля угрожают окружающей среде и ведут к усилению эксплуатации рабочих в развивающихся странах, а также к тому, что на каждом углу в любом городе мира скоро будет стоять ресторан McDonald’s? Или же ближе к правде был колумнист New York Times Томас Фридман, который окрестил антиглобалистов «Ноевым ковчегом, в котором собрались представители Общества плоской земли и протекционистских профсоюзов, а также яппи, ностальгирующие по дорогим их сердцу 1960-м» [5] ?
5
Thomas Friedman, «Senseless in Seattle», New York Times, December 1, 1999.
Во время президентских праймериз 2008 года Барак Обама критиковал Североамериканское соглашение о свободной торговле, переговоры о котором велись в годы президентства демократа Билла Клинтона. Были ли критические комментарии Обамы обусловлены экономическими соображениями или то была чистая политика (ведь, критикуя Соглашение, он, по сути, нападал на жену Билла Клинтона [6] )? Вы сможете сами ответить на этот вопрос, после того как прочтете главу 12 .
6
Хиллари Клинтон была соперницей Барака Обамы на праймериз в 2008 году, однако она отказалась от продолжения внутрипартийной борьбы. Прим. ред.
Я же в самом начале книги пообещаю вам только одно: в ней вы не увидите никаких графиков, диаграмм, схем и уравнений, хотя все эти инструменты широко используются в экономике. В самом деле, цифры дают нам простой и даже элегантный способ представления явлений окружающего мира, например, вместо того чтобы многословно и образно описывать, насколько тепло или холодно, нам говорят, что температура воздуха на улице – 22 градуса. Впрочем, самые важные экономические идеи, по сути, интуитивно понятны. Их сила в том, что они привносят в решение бытовых проблем логику и четкость. Рассмотрим, например, упражнение для ума, предложенное Гленном Лори, экономистом-теоретиком из Бостонского университета. Допустим, десять претендентов соперничают за одно рабочее место – девять кандидатов белые, один чернокожий. Компания-работодатель придерживается антидискриминационной политики равных возможностей, согласно которой, при условии, что кандидаты – представители меньшинств и другие претенденты равноценны, нанимается кандидат из меньшинства.
Далее предположим, что основных кандидатов двое: белый и чернокожий. В соответствии с упомянутой выше политикой фирма наймет второго. И тут Лори (сам чернокожий) высказывает тонкую, но простую мысль: в результате политики равных возможностей при найме страдает только один из белых кандидатов, остальные восемь в любом случае эту работу не получили бы. Тем не менее все девять белых кандидатов уходят с собеседования разгневанными: они чувствуют себя жертвами дискриминации. Высказывая эту идею, Лори при этом вовсе не выступает в роли противника антидискриминационной политики найма. Он просто добавляет важный нюанс в дискуссию, которая обычно ведется без учета всяких нюансов. Он показывает, что политика равных возможностей может наносить вред тем самым расовым взаимоотношениям, которые она призвана улучшить.
Возьмем периодически разворачивающуюся в США кампанию, по условиям которой страховые компании должны оплачивать роженицам пребывание в больнице за двое суток, а не за одни. В 1998 году президент Билл Клинтон, счевший эту проблему достаточно важной, поклялся в ежегодном послании Конгрессу США, что положит конец «ускоренным родам». Однако для реализации данного плана необходимы определенные затраты, их следует разъяснить отдельно. В большинстве случаев пребывание роженицы в больнице по медицинским показаниям во вторые сутки не требуется, да и стоит оно довольно дорого, поэтому новоиспеченные родители часто не оплачивают
Следует отметить, что компромисс, легший в основу этой, на первый взгляд, узкой проблемы, вызвал огромный резонанс при обсуждении реформы здравоохранения, ведущегося в США. Чем щедрее система здравоохранения будет гарантировать американцам определенные выгоды, тем дороже это будет стоить, независимо от того, управляет государство этой системой или нет. По сути, зачастую на самый важный вопрос реформы здравоохранения обращают слишком мало внимания: как, учитывая широкое распространение баснословно дорогостоящей медицинской техники и оборудования, разработать систему, которая будет говорить «да» процедурам, оправдывающим затраты на них, и «нет» тем, которые этого не делают, ведь одни из них дают отличные результаты, а другие совсем наоборот?
Может, вам показалось, что экономика представляет собой одну огромную рекламу Республиканской партии? Это не совсем так. Даже Милтон Фридман, лауреат Нобелевской премии по экономике и самый красноречивый пропагандист свободных рынков, согласен с тем, что полное отсутствие ограничений на рынках может привести к весьма плачевным результатам. Возьмем, например, американскую любовь к автомобилям. Проблема вовсе не в том, что нам очень нравятся легковые автомобили, а в том, что мы не несем все издержки, связанные с их вождением. Да, мы покупаем машину и впоследствии платим за ее техническое обслуживание, страховку и бензин. Но нам не приходится оплачивать некоторые другие издержки владения транспортным средством: мы не платим ни за вредные выбросы в атмосферу; ни за заторы, создаваемые на улицах городов; ни за износ дорог общего пользования; ни за опасность, которую несем людям, сидящим за рулем автомобилей меньшего размера. В результате возникает эффект, несколько напоминающий вечернюю прогулку по городу с папиной кредитной картой: мы делаем множество вещей, которые никогда не стали бы делать, если бы платили по счетам из своего кармана. Мы покупаем огромные внедорожники, в упор не замечая общественный транспорт, перебираемся жить далеко в пригород, а затем наматываем огромные расстояния, катаясь каждый день на работу и обратно.
Отдельным гражданам за все это счетов не выставляют, а вот общество в целом платит по ним сполна – в виде загрязнения воздуха, глобального потепления и безудержного разрастания городов. И наилучший способ справиться с этой неуклонно усугубляющейся проблемой не имеет ничего общего с тем, о чем так любят говорить консерваторы, одержимые идеей невмешательства государства в экономику. Этот способ заключается в повышении налогов на бензин и автомобили. Как мы обсудим в главе 3 , благодаря исключительно этим двум мерам издержки, связанные с вождением автомобиля (или неуклюжего громоздкого внедорожника), станут четко отображать реальную социальную стоимость этого вида деятельности. Аналогичным образом увеличение субсидий за пользование общественным транспортом стало бы заслуженным вознаграждением для тех пассажиров, которые делают для всех доброе дело, отказываясь садиться за руль личных автомобилей.
Между тем экономисты уже внесли весьма весомый вклад в решение таких социальных проблем, как, скажем, дискриминация. Подумайте: есть ли основания утверждать, что в прошлом симфонические оркестры всего мира дискриминировали женщин? Экономист Гарвардского университета Клаудия Голдин и экономист Принстонского университета Сесилия Раус нашли способ ответить на этот вопрос. Они выяснили, что в 1950-х годах американские оркестры начали использовать «слепые» прослушивания: поступающий на работу человек играл за перегородкой. Судьи не видели музыканта и не знали, каков его пол. И как вы думаете, женщины получили какие-либо выгоды в результате этой «слепой» системы? Безусловно. После того как прослушивания стали анонимными, шансы женщин на прохождение первого раунда увеличились примерно на 50 процентов, а шансы быть принятыми в оркестр вообще в несколько раз [7] .
7
Claudia Goldin and Cecilia Rouse, «Orchestrating Impartiality: The Impact of ‘Blind’ Auditions on Female Musicians», American Economic Review, September 2000.