Голая королева
Шрифт:
– А у тебя жены нет?
Ну что ты будешь делать! Пришлось соврать:
– Нет.
– А у меня вот есть муж… – задумчиво проговорила она и замолкла.
Алекс подождал немного, не понимая, к чему это заявление, и осторожно спросил:
– И что?
– Ты знаешь, я не помню, какие у меня были отношения с мужем. А может, еще с кем-нибудь… Но у меня есть представление, как это вообще бывает. Понимаешь?
– Не совсем.
– Ну вот отношения… Как любят или не любят, как смотрят, как говорят… Какой голос бывает, интонации,
Лина лежала на спине, подложив руки под голову, и смотрела на него. Как ему хотелось к ней сесть, ее обнять!.. Но, разумеется, он только кивнул в ответ.
– И я не знаю, каким образом, но я почему-то знаю, что ты не похож на других мужчин. На тех, кого я когда-то знала.
– Вот как? – он улыбнулся. – Это хорошо или плохо?
– Это хорошо, – серьезно ответила она. – Потому что мне не нравится то, что я знаю. То есть, правильнее сказать, «представляю», потому что знать-то я ничего толком не знаю… – поправилась она торопливо. – Ты мне больше нравишься, – закончила она.
– Послушай, Лина… Мне, конечно, приятно это слышать… Но ведь мы толком незнакомы! С чего ты взяла, что я лучше тех, кого ты не помнишь?
Алексу даже стало обидно за то, что он, Андрей, лучше себя, Алекса.
Лина пожала плечами.
– Лучше. И все тут.
Впрочем, она права. Он нынешний действительно лучше того, кем он был еще два месяца назад. Он и сам себе больше нравится. Словно с него слетело что-то, какой-то каркас, вроде гипса, и он наконец почувствовал себя свободным. Или, лучше сказать, – самим собой?
Лина приподнялась на диване:
– Я есть хочу! А ты?
Они снова готовили свой обед, как накануне, хлопоча и касаясь друг друга в тесноте кухонного закутка, и Алекс с трудом подавлял желание поймать ее и прижать к себе.
Глава 33
Алекс худо-бедно латал дыры в своей «легенде». Он обменялся машинами с Андрюшкой, он набрал сам себе заказов на иллюстрации – это позволяло ему хотя бы вечерами соответствовать образу художника-иллюстратора, который работает в основном дома. Правда, днем ему приходилось отсутствовать – под предлогом сдачи готовых работ и поиска новых заказов, Алекс летел в свой кабинет, где в ускоренном темпе вершил судьбы своего издательства, стараясь высвободиться поскорее, чтобы бежать домой, быть рядом с Линой и выполнить в срок свои же заказы.
Шел четвертый день их совместной жизни. За ужином они болтали о том о сем; она его расспрашивала о работе книжного иллюстратора; он ей объяснял, показывая ей свои старые работы, которые он привез и незаметно подложил в Андрюшкины стопки.
Неожиданно, на какой-то его фразе, она замерла, положила вилку и нож, распрямилась и спросила странным голосом:
– В каком издательстве ты работаешь?
Ну конечно, она знала имя своего мужа и его должность! Это то немногое, что доктору удалось ей сообщить.
– Я не работаю в издательстве, я работаю на издательства, на разные. На заказ.
– На какие? – требовательно спросила Лина.
Алекс назвал ей несколько, наобум, среди которых не было его издательства. Но Лину это не удовлетворило.
– А «Экслибрис» ты знаешь? Ты для него заказы делаешь?
– Нет, – вполне натурально удивился Алекс, – почему ты спрашиваешь?
– Почему ты не работаешь на «Экслибрис»?
– Ты смешная. Как будто это я решаю, на кого работать! Я делаю для тех, кто мне заказывает.
– А «Экслибрис» тебе не заказывает?
Какая удача, что у Андрея в мастерской нет уже изданных работ! – видимо, он хранит их дома, на виду для гостей, роскошные книги издательства «Экслибрис»…
– Да нет же! Это для меня слишком… высоко. Это элитарное издательство, меня туда… не приглашают… Почему ты спрашиваешь? Что, у тебя с этим издательством что-то связано?
– Нет-нет, – быстро ответила ему Лина. – Просто я почему-то вспомнила это название. Как-то так, в памяти всплыло…
Они слишком много неправды говорят друг другу, особенно он. Как дальше будет? Что дальше будет? Когда наступит тот момент, когда можно будет говорить правду, и наступит ли? Непросто все, ох как непросто…
Уже стемнело. Алекс разложил на чистом столе листы бумаги, перья, гуашь, фотографии и прочие необходимые предметы, пристроил сильную рабочую лампу Андрея над поверхностью стола, и ее мощный яркий круг словно пригасил остальной свет, объединив их с Линой на этом уютном пятачке.
Лина сидела рядом, любопытно следя за его работой. Сначала она задавала вопросы (а это что? а это зачем? а о чем книга?), потом умолкла, завороженно глядя, как белый лист начинал жить, обретать смысл и форму.
И снова Алекс сладостно мучился от ее близости; погруженный в работу, сосредоточенный, он все же чувствовал ее дыхание, ее тепло, ее присутствие. Иногда она заглядывала через его плечо, чтобы лучше видеть, и тогда ее легкие волосы, сияющие на свету лампы, щекотали его щеку…
Она коснулась вдруг его плеча, осторожно и легко.
– Андрей…
– Да?
– А я тебе… не мешаю? Если я у тебя буду жить?
– Конечно, нет. Я ведь сам тебя попросил, чтобы ты осталась!
– Потому что я тебе нравлюсь?
– Потому что ты мне нравишься.
Она замолкла, глядя, как он обмакивает кисточку в гуашь.
– Я люблю запах краски… А подружка у тебя есть?
– Нет. Нет у меня никакой подружки. Ни жены, ни подружки.
– Почему?
– Так получилось. А что, ты хотела бы, чтобы у меня была подружка?
– Нет. Не хотела бы. Я бы тогда ревновала!
Ревновала? За Линой никогда такого не водилось. Когда бы Алекс ни пришел, куда бы он не отлучился, никогда и тени подозрения или ревности не мелькало в ее лице. Это что-то новое, ревность.