Голев и Кастро (Приключения гастарбайтера)
Шрифт:
– У меня так же было, - сказал сидящий напротив человек.
– Долго не жрал, а потом - не могу и все. Отвык.
– Коля, - представился Голев.
– Из Севастополя.
– Новая жертва?
– спросил человек. И представился: - Сергей. Из Москвы.
– А хоть кто-то нашел себе работу по этим их объявлениям?
– Если только сам искал. Тут, брат, все продумано до мельчайших тонкостей. Смотри.
Голев внимательно смотрел, но Сергей ничего не показывал, просто у него была такая присказка.
– Смотри. Португалия - одна из самых бедных европейских стран. При этом
– Да, - подтвердил Голев.
– И возвращаться им резона нет - лишним ртом в семью, должником? Вот и остаются здесь, поголовье растет, как у кроликов в Австралии. Кто-то нелегально работает, кто-то в нищету записывается, спивается. Половина здешних попрошаек - русские да хохлы. Виз, документов нет, но местные власти на это не обращают внимания, у них своих проблем хватает. В принципе, отметку в паспорте шлепнуть нетрудно, что ты выехал из Португалии и потом обратно заехал, с новой визой. Это стоит баксов сто. Я знаю ребят, которые этим занимаются. Но мне лично это не подходит - у меня семья почти голодает... Надо зарабатывать.
– А ты кем в Москве работал?
Сергей вздохнул.
– Учителем литературы. Теперь работаю в минимеркадо. Это у них так называются маленькие продуктовые магазины.
– Я знаю, я ведь тут уже второй месяц.
– А чего раньше не приходил?
– Нас держали в Мафре, а я оттуда сбежал.
– И правильно сделал. Слушай, моему хозяину скоро потребуется второй работник, мы, нелегалы, дешево обходимся. Ты вроде парень приличный... Не бухаешь?
– Нет, - честно сказал Голев, - но курю, когда есть что курить.
Сергей выложил на стол пачку каких-то местных сигарет.
– Кури. Завтра поговорю про тебя с Нуньесом. Приходи к вечеру, может, будут новости.
Спать пришлось на скамейке, подложив под голову рюкзак. Еще пришлось поискать свободную скамейку - на каждой кто-нибудь сидел или спал. Особенно удивила Голева сценка на одной из автобусных остановок: пошел мелкий дождик, и граждане встали под навес. Тут, откуда ни возьмись, появился чернокожий человек, чем-то напоминавший баскетболиста Карла Мелоуна. Этот Карл Мелоун преспокойно расстелил на скамеечке под навесом одеяло, завернулся в него и уютно захрапел, полеживая на правом боку, в то время как деликатные португезы, чтобы не мешать спокойному сну негра, немедленно вышли из-под навеса под дождь и стояли грустной кучкой, ожидали автобус.
Голеву - в силу меньшей раскованности - повезло значительно меньше. Ему пришлось прошагать пешком полгорода, пока он обнаружил небольшой парк рядом с очередной игрежей, в смысле, церковью. С удивлением Голев отметил, что его мысли обильно усыпаны португальскими словами - впрочем, мама Юля всегда отмечала, что ее Коля имеет способности к иностранным языкам. Прямо перед входом в церковь трамвайные пути круто забирали влево и вверх.
Храм, конечно же, был закрыт, да и вход в парк, к сожалению, тоже. Не приметив рядышком охраны, Голев перемахнул через смешную для бывшего севастопольского мальчишки ограду и через пять минут уже устраивался на пустой скамейке в удаленной от входа части парка. Рядом успокоительно журчала вода. Голев смотрел в небо, затянутое кружевной тканью веток, пока не уснул - и, кажется, во сне ему тоже снились эти самые ветки.
Первым живым существом, увиденным им поутру, стал черный лебедь с пожарно-красным клювом и пристальным, комсомольским взглядом глазок.
– Ну ты даешь, парень!
– развел руками Голев.
– Я сам голодный, а ты еще и тебя предлагаешь угощать! Нету ничего, не обессудь.
Лебедь обиженно гакнул, развернулся и поплыл в сторону, Голеву было видно, как красные лапы быстро месят прозрачную воду. Отчего-то ему стало смешно, хотя смеяться в его ситуации мог бы только душевнобольной...
Бритая голова замерзла ночью, и теперь Голев потирал красные уши руками, вздрагивал, повторял слова какой-то забытой с детства пионерской речевки, неожиданно всплывшей из-под пресса многих лет "Раз, два, три, четыре! Три, четыре, раз, два! Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд", - бормотал Голев, продвигаясь к выходу из пустынного пока что парка. Прямо над ним млели на ветру высоченные пальмы, поросшие по стволам какой-то непонятной шерстью, прямо перед ним простирался еще один новый день, длинный и неизбежный. Скорее бы вечер.
Сергей пришел в ночлежку еще до темноты, и там его встретил Голев, который уже успел выстоять очередь в душ, поесть, и даже занял две койки - для себя и нового приятеля.
– Завтра пойдешь знакомиться с Нуньесом, - сказал Сергей.
– С утра он нас ждет обоих.
Приятно было спать в настоящей кровати, пусть даже жесткой и скрипучей. И очень не хотелось уходить отсюда поутру - застолбить бы койку, как золотоносную жилу!
– Слишком много желающих, - пояснял Сергей по дороге в минимеркадо, магазинчик, располагавшийся в двух шагах от площади Комерсиу. Это была та самая площадь с огромной аркой, неподалеку от набережной Тежу, где Голев бродил в самом начале, окрыленный надеждами и Цвейговым Магелланом.
Район, честно говоря, чересчур приличный для бедняцкого минимеркадо. Сергей и Голев бесстрашно пересекли площадь прямо на глазах скучавшего полицейского и свернули куда-то в сторону. Здесь красота домов поблекла, улицы стали уже, бутики вообще исчезли. Сергей свернул в одну из щелей между домами, откуда резко пахнуло мочой и пивом. Голев притормозил от неожиданности, но Сергей махнул ему - не отставай! В щели, чуть дальше, виднелся прямоугольный, размером с входную дверь, кусок света и ряд полок, убегавших далеко вперед.