Гольф с моджахедами
Шрифт:
— А многоженство?
— Да ведь пророк его не предписывал… Коран тоже, если хотите. Оно допускается как уступка мужской слабости, да и женской, чтобы избежать… как бы это сказать… ну, разврата, что ли…
Они выключили телевизор и устроили в тот вечер совместную стряпню.
Лев, приехавший с Красноармейской неожиданно рано — к самому ужину, а не после, как обычно, — одурело сказал с порога:
— Дамы, одиннадцать банков мира приняли правила о проверке каждого крупного вклада при открытии счета, если речь идет о крупной сумме и вкладчик из страны, известной отмывом денег и разгулом криминала…
Он чмокнул в щеку жену и, как должное, Заиру. Обе посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Плакать нужно, а не радоваться, — сказал Лев.
Заира и Ольга одновременно поцеловали его в обе щеки.
— Почему такая любовь? — спросил он.
— Мы несколько дней напряженно работали над проектом законодательной инициативы для думы, — сказала Ольга. — Весьма успешно, на наш с Заирой взгляд. Проявляем радость.
— И приступаем к эксперименту, — сказала Заира. — Как это будет выглядеть в жизни…
— Что именно? — спросил Севастьянов.
— Заира объяснила мне увлекательный смысл многоженства, — сказала Ольга. — Я пытаюсь определить, что именно я чувствую, когда вижу, как она тебя целует.
— И я тоже, если предположить, что целую вас, Лев, как вторая жена, продолжила Заира. — Один уважаемый джентльмен из местных отчаянно намекает, что готов на любых условиях взять меня в дом второй женой… Приходится на вас тренироваться, Лев.
— Леди, — сказал Севастьянов, — вы обе должны знать, что в приличном обществе такое называется группенсексом. Учтите! И вообще… Это кавказский дом или мы живем в Голливуде? Где моя нагайка? Заира, одолжите мне одну чадру погуще из вашего набора, хоть ношеную, но погуще! Ольга определенно в ней нуждается, как я погляжу…
Ольга внимательно смотрела на Заиру. Она улыбалась, глаза, кажется, тоже повеселели.
«Господи, — подумала Ольга с щемящей тревогой, — как же она одинока… Какая же я свинья, что не замечала этого!» И сказала Льву:
— Группенсексом занимаются несколько мужчин и несколько женщин. К данной ситуации это не подходит. Мы целомудренные матроны. Заира и я, мы вдвоем готовили этот ужин только для одного мужчины…
— Смотрите, как разрезвились, — ответил Лев. — Того и гляди второго накликаете…
Утром следующего дня зазвонил аппарат внутренней связи на столе Севастьянова в кабинете на Красноармейской.
— Хозяин, — доложил секретарь-охранник, — приехала Заира Тумгоева.
— Проси.
Севастьянов включил заставку на экране компьютера и встал навстречу гостье.
Тумгоева, с гладко зачесанными за маленькие, чуть оттопыренные уши волосами, в серой брючной паре походила на предводительницу гангстерского синдиката из итальянского фильма «Крестная мать». Высокий, под кружевное жабо, воротник белой блузки почти подпирал её золотые серьги в форме змеи, заглатывающей собственный хвост. Символ бесконечности времени.
«Господи, — подумал Севастьянов, — какие же у неё печальные глазищи!»
Курила она коричневые сигарильо «Давыдофф». Фанерные коробочки из-под них попадались Льву на вилле в Лазаревском.
Заира не любила, когда ей подставляли зажигалку с пламенем. Прикуривала сама и только от спички. Коробок держала в серебряном футляре. Севастьянов не курил, все это знали, и Заира положила на стол для совещаний рядом с деревянной пачкой-коробкой ещё и карманную серебряную пепельницу.
Усаживаясь напротив посетительницы, Лев по инерции взглянул на табло электронных часов.
— Мне нужно пятнадцать минут, — сказала Заира.
— Вы хотите выселить нас с Олей из вашей виллы? — спросил Севастьянов.
Он хотел пошутить, но получилось явно плоско. С чувством юмора у него вообще не ладилось, тем более что мыслями он ещё не вылез из расчетов, которыми занимался с утра. В нынешней его работе посетители только мешали.
— Нет, определенно нет, — ответила Заира серьезно. — Лев, я хочу узнать правила открытия счета в швейцарском банке «Готард». Вы можете помочь?
Севастьянов вернулся за письменный стол к компьютеру. Сверхтонкий ноутбук «Тосиба», антиударный, огнеупорный и влагонепроницаемый, выдал нужные сведения.
— Вы хотите, чтобы я перекинул для вас на дискету? — спросил Севастьянов.
— Наверное, я лучше разберусь, если вы переведете. Вам не трудно, Лев?
Она вытащила из сумочки диктофон с микрофоном, походившим на приставку к подслушивающему устройству.
— Включайте, — сказал Севастьянов. — Готовы? Итак, диктую… Счет в банке «Готард» можно открыть тремя способами. Первый. В присутствии сотрудника банка клиент лично заполняет карточку и ставит на ней свою подпись — как образец. Второй. Банк высылает своего сотрудника в любую страну. Сотрудник привозит карточку, которая заполняется клиентом в его присутствии, а затем эта карточка и другие документы отправляются в Швейцарию в банк «Готард» курьерской службой «Ди-Эйч-Эл»… И третий способ. В Швейцарию для открытия счета приезжает доверенное лицо владельца вклада. Это лицо должно быть рекомендовано банку «Готард» другим лицом, которое… это выделено особо… хорошо известно банку. После этого доверенное лицо открывает счет в присутствии представителя банка… Все.
Заира выключила магнитофон.
— Когда же выкладываются наличные?
— В любой из этих моментов. Или до. Или после. Самое существенное, то есть предмет вклада, с процедурной точки зрения существенным не является. Деньги всегда деньги. Имеет значение их количество, то есть чем больше, тем лучше.
Севастьянову нравился аромат «Давыдофф». И то, как Заира курит: подносит сигарильо, зажатую между средним и безымянным пальцами, к едва подкрашенным бледным губам и почти не делает затяжки. Теперь он догадался, ароматом какого табака слегка отдает обивка длинного дивана-лавки в гостиной виллы.
— В третьем способе предусмотрены изъяны. Я верно поняла, Лев? спросила Заира.
— С лету, — сказал Севастьянов. — Какой именно понравился вам?
— Файл коммерческого объединения «Анапа-Чайка» уже прошел у вас проработку?
— Минуту, — ответил Севастьянов.
Он нажал кнопку вызова секретаря-охранника.
— Хозяин?
— Попросите старшего группы, готовящего дела на фирмы от «А» до «Г», связаться со мной.
— Выполнено, хозяин.
— Здесь Оздоев, хозяин, — раздался молодой голос.