Голландия без вранья
Шрифт:
— Когда-то это был остров, — сказал Альберт с интонацией экскурсовода, — и он уцелел, хотя море все время наступало. Это, можно сказать, пример успешной борьбы со стихией. Сейчас все спокойно, вы же видели: кругом — земля. Бывшее морское дно, засаженное тюльпанами. Полдер. А сейчас мы по едем на другой бывший остров. Он лежит на несколько метров ниже, чем Урк, и у него совсем другая судьба.
Заинтригованные, мы сели в машину и поехали, хотя мне, честно говоря, было очень жаль покидать этот крошечный и уютный городок. Бывают такие места, где сразу чувствуешь себя как дома. Понятно, что постоянно жить в таком месте вряд ли возможно, если ты не профессиональный рыбак или не владеешь магазином, к примеру, сувениров, но провести здесь пару недель было бы замечательно.
Дорога вновь шла мимо бесконечных тюльпанных плантаций. Никакой охраны. Вполне можно было выйти из машины и собрать букет, но мы почему-то подумали, что это должно быть запрещено. Хотя я видел несколько подозрительно нагибающихся личностей посреди тюльпанного моря.
Через пятнадцать километров пути по плоской, как стол, местности мы подъехали к небольшому, узкому и длинному пригорку, на котором стояли два-три дома и церковка.
— Это Схокланд, — сказал Альберт, — вернее, то, что от него осталось. Когда-то это был такой же рыбацкий поселок, как Урк, но его поглотило море. В 1860 году по приказу короля люди отсюда были эвакуированы.
Как Альберт уже говорил, Схокланд расположен по отношению к уровню моря на несколько метров ниже Урка. И море неумолимо в течение веков наступало, собирая все новые жертвы. Люди отчаянно сражались за свою землю, строили валы и заграждения. И сейчас еще можно видеть частоколы из плотно пригнанных друг к другу толстенных деревянных брусьев, которые должны были бы преградить путь воде.
Во время последнего наводнения люди (далеко не все) спаслись в церкви, выстроенной, как всегда, в самой высокой точке острова. Они стояли в этой церкви по грудь в воде, держа ребятишек в поднятых руках, — сколько времени? Сутки? Неделю?
И тогда было принято решение об эвакуации.
Сейчас Схокланд стоит посреди гигантского цветущего луга — полдера, осушенного морского дна. Но люди сюда уже не вернулись. На холмике, представляющем собой остаток бывшего поселка, разместился небольшой историко-этнографический музей поселка, ресторанчик и церковь. В землю воткнута рейка, показывающая уровень воды в различные годы. Вот, к примеру, 1860 год. Да, действительно, люди стояли в церкви по грудь в воде.
Зачем? Повинуясь здравому смыслу, который есть суть и основа любой цивилизации, они после первого же, ну хорошо, после второго наводнения должны были бы, кажется, собрать манатки и уйти искать местечко повыше, где не нависало бы — в буквальном смысле слова — над ними беспощадное море. Что держало их там, в этом проклятом Богом Схокланде?
Это важный вопрос.
История любого народа имеет два измерения — Пространство (которое, впрочем, само по себе имеет три измерения) и Время. Но в истории голландского народа постоянно присутствует и третье действующее начало — Море. Можно сказать, что в Голландии Море играет почти ту же роль, что и Создатель в древнем Израиле. Оно непосредственно вмешивается в исторические события, оно помогает победить врагов и наказывает провинившихся, оно помогает накормить народ — и потом лишает его средств к существованию.
Похоже, что голландскому народу, создавшему свою особую, неповторимую культуру под дамокловым мечом этой грандиозной стихии, присуща и особая историческая память, связывающая новые поколения с ушедшими — купцами, крестьянами, морскими разбойниками, художниками и землекопами. Как рассказывает Альберт, надписи на кладбищенских надгробиях в Голландии довольно пессимистичны. В том смысле, что на все, мол, воля Божья. Но хоронили они своих близких все-таки рядом с церквами, то есть на самых высоких местах, в надежде, что вода, насылаемая волей Божьей, остановится ну хотя бы на полметра пониже и не потревожит праха усопших. И не покидали данную им землю до последнего.
Один из знакомых Альберта рассказывал, что после чудовищного наводнения 1953 года он посетил район бедствия. Спасшиеся собрались, как всегда, в церкви. Среди них была старуха, у которой погибла вся семья — муж, дети и внуки. Она сидела, выпрямившись, смотрела прямо перед собой остекленевшими глазами и, казалось, ничего не замечала и ничего не слышала. Пастор подошел к ней со словами утешения. Тогда она вышла из своего оцепенения, посмотрела на него и сказала:
— Уж пастору-то должно быть известно, что на все воля Божья!
И этот мощный дух, это осознание истории страны не как чуждой и враждебной силы, а как части своей собственной судьбы, где присутствует Бог и воля Божья, выражаемая им через Море, это ощущение причастности к истории народного духа и народной воли вызывает уважение и рождает надежду.
Музей небольшой, но любопытный. Несколько топографических карт показывают, как неумолимо подбиралась вода к поселку. Опять же скелет мамонта, правда неполный. Чего-то там в нем, по-моему, не хватает. Мумия древнего человека, раскопанная здесь же. Манекены, одетые в характерные именно для этого поселка народные костюмы. Мебель и домашняя утварь.
В заключение мы сфотографировались на фоне зачем-то установленной на крошечной площади пушки и пошли перекусить.
Альберт: По-моему, совершенно ясно, для чего пушка, — предупреждать о наводнении!
Мы снова заказали «выдворялку» («uitsmij ter»). У этой еды есть то преимущество, что ее подают почти сразу, а нам уже пора было ехать, чтобы добраться до Ганновера не слишком поздно.
По дороге мы решили, что необходимо купить тюльпаны в подарок семейству Крайневых. Альберт сказал, что дорога проходит через город Альмело и лучше всего это сделать там.
В Альмело мы остановились на главной улице и пошли на городской рынок. Тюльпанов не было!
Правда, был великолепный сырный павильон, где мне вновь посчастливилось — я купил для дома несколько сортов сыра, в том числе и мой теперь навеки любимый лимбургский. По совету какого-то прохожего мы по шли в сравнительно недалеко расположенный цветочный магазин. Тюльпанов не было и там. Цветы какие угодно: Альберт купил еще на рынке даже лотос в изящном стеклянном сосуде, — но не тюльпаны.