Голливуд истекает кровью
Шрифт:
— Я бы хотела, чтобы ты позвонил и связался с людьми, которые управляют фондом. Как ты, наверное, знаешь, мне нравится время от времени связываться, — одна ее бровь приподнялась. — Я держусь на расстоянии, чтобы мое имя не упоминалось о том добре, которое они делают, но они будут ожидать звонка, чтобы дать мне краткий обзор.
Справедливая просьба.
— Я могу это устроить.
Я выключил игру на своем телефоне, переключив на клавиатуру и протянув телефон. Она потянулась за ним, и я удержал его между нами обоими.
— Без фокусов, — предупредил я.
Она кивнула,
Она встала и направилась к двери, твердо намереваясь уйти. Эта гребаная женщина. Я перехватил ее на полпути через комнату, возвышаясь над ее небольшим ростом. Без каблуков она казалась крошечной по сравнению со мной.
Ее брови нахмурились, когда я обхватил ладонью ее шею сбоку, приподняв большим пальцем ее голову и нежно проводя взад-вперед по ее подбородку. Моя рука, испачканная чернилами, резко контрастировала с ее загорелой плотью. Пэрис была на кончиках моих пальцев, быстро распространяясь по моему организму.
— Отдайся мне, — произнес я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, поскольку нервы в теле, казалось, напряглись, задействовав все чувства.
Она избегала зрительного контакта, но я почувствовал, как участился пульс у нее на шее. Мы соприкасались друг с другом уже несколько недель, танцуя вокруг желания, которое бушевало между нами. Мы оба были на грани терпения. Удивительно, что она продержалась так долго. Как и для меня, секс нужен был и ей. Это было бы взаимовыгодное соглашение, когда она решила отказаться от притворства и присоединиться. Секс не был близостью. Это была низменная потребность в удовлетворении.
— Я не буду женщиной, которая добровольно позволяет мужчине изменять своей невесте. Я не такой человек.
Склонив голову набок, я чуть крепче сжал руку на ее шее с самодовольным чувством удовлетворения. Маленькая собственница и ревнивица. Я наклонил ее голову в свою сторону.
— Она никогда не была и никогда не будет чем-то значимым для меня. У нас было соглашение; оно соответствовало нашим потребностям. До сих пор.
Пока не появилась ты.
Я переместил руку на переднюю часть ее горла. Мой член затвердел под брюками, когда я прижался к ней, позволяя почувствовать, как сильно я ее хотел. Ее глаза расширились.
— Какого рода соглашение?
Я переместил наши тела через комнату, прижимая ее к стене, чтобы она не могла отстраниться от меня. От этого. Я наклонился, между нашими лицами образовался крошечный зазор, и я потерся своим носом о ее нос, еще раз сосредоточившись на той характерной веснушке возле ее глаза.
— Она взяла с меня ежемесячное обязательство висеть у меня на руке и притворяться.
Наклонив ее голову набок, я коснулся губами ее уха, твердые мышцы моей верхней части тела прижались к ее груди, ее неровное дыхание заставляло вздыматься ее грудь.
— Ей нравится статус, а я предпочитаю держать
Как будто то, что я сказал, дало ей разрешение, ее тело выгнулось дугой, и она прижалась ко мне, когда я повернул ее лицо в нужное мне положение, мои губы коснулись ее губ. Она инстинктивно открылась мне, когда я взял то, что мне было обещано.
Я прижался своим языком к ее языку, моя рука переместилась с ее шеи и схватила прядь ее волос, наклоняя ее голову набок под более глубоким углом, застонав от ее вкуса, кофе и мяты. Ее вкус заглушил мои мысли, когда она встречала каждое прикосновение моего языка своим и клеймила себя на мне.
Откинувшись назад, я провел пальцем по ее нижней губе, прежде чем прикусить ее, прикусывая мякоть зубами. Ее выпученные глаза горели жаром, никакой маски, скрывающей голод и молчаливое требование большего, не было. Удовлетворение пронзило меня, когда я сосредоточился на ее теперь уже пухлых губах, облизывая свои.
— К черту Голливуд, — мой голос был хриплым.
Я мягко усмехнулся над ее ошеломленным выражением лица.
— Я собираюсь основательно тебя испортить. Твоя мокрая киска примет меня как давно потерянного друга, и ты будешь пинать себя за то, что так долго сдерживалась от меня.
Я никогда раньше не испытывал такого острого чувства жажды.
Нас прервал стук в дверь, которая открылась без моего разрешения. Обернувшись, я увидел вошедшую женщину. Дафни. Еще одна женщина, которая думала, что это место принадлежало ей. Я нахмурился. Мне потребовалось мгновение, чтобы оглянуться на Пэрис, когда я распутывал свои пальцы в ее волосах, закрываясь от того, что произошло между нами. Потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы обрести нормальную опору. Мой контроль ослабел.
Голливуд одарила меня взглядом, который давал понять, что я нес полную чушь, и выскользнула из комнаты, не сказав больше ни слова. Приставленный к моей голове пистолет был бы предпочтительнее в этой ситуации.
— Я так и знала, — прокомментировала Дафни, уперев руки в бока.
Как будто мне было небезразлично, как она мыслила или как смотрела на всю эту ситуацию. Я был еще больше расстроен тем, что эта коварная сука прервала меня.
Засунув руки в карманы, я склонил голову набок.
— Есть причина, по которой ты вошла в мой дом без приглашения? Особенно после того, как я ясно дал понять, что наше соглашение истекло. Я сообщу своим охранникам, чтобы они не разрешали тебе свободный доступ в мой дом. Тебе здесь больше не рады.
Жестоко, но Дафна была женщиной, которая цеплялась за любую проявленную тобой слабость, чтобы удержать то, чего она хотела. Она была гадюкой. Без сомнения, она была хорошим постоянным трахом. Не то чтобы я выгонял ее полностью. По этой причине она жила на территории комплекса и долгие годы находилась под моей защитой.