Голливуд истекает кровью
Шрифт:
— Согласна, — я отхлебнула еще кофе.
— Моя компания — это "все в одном". Я владелец, также работаю агентом. У меня бизнес поменьше, чем у многих, но я не менее образована. Фактически, моя специальность — работа с известными клиентами, которые, вероятно, регулярно попадают в новости или СМИ. Но у которых также есть связи, которые необходимо скрывать от общественности. Мы специализируемся на том, чтобы скрывать эти связи, а если их невозможно скрыть, мы используем их в позитивном ключе.
Действительно заставляло задуматься. Интересную женщину можно иметь в виду, если она работала с теми,
— Вам нужно только спросить Рейна, кто организовал эту встречу. Он один из моих клиентов. В печати и в центре внимания он известен как бизнес-магнат, владелец множества предприятий. Миллиардер… список можно продолжать, — она обвела рукой вокруг. — Но я уверена, что мы обе знаем о его истинном характере.
Мы знали. Поэтому он нанял стороннего юриста. Я не винила его, хотя была уверена, что его слово осталось верным многим людям. С нынешними средствами массовой информации и тем, насколько широко они могли быть распространены, вы должны были защищать себя в этом смысле. Слухи были другими. В конце концов, я слышала о семье Марчетти в таком ключе, когда впервые приехала в Лос-Анджелес. Но тогда я знала, на что обращать внимание. Итак, так и было.
Она рассказала о своих расценках, контракте и о заявлении, которое я могла бы сделать на данный момент. Но также, на будущее, идея, чтобы я вышла и рассказала о недавно обнародованных знаниях о моем диагнозе. Естественное любопытство публики не будет удовлетворено, пока они не узнали бы что-то от меня лично. Я была вынуждена согласиться с ней, каким бы неприятным это ни было. Хотела ли я сидеть в теле- или радиошоу и свободно говорить о своем психическом заболевании? Нет. Должна ли я? Скорее всего.
Мое тело обмякло, и я шумно выдохнула.
— Я понимаю, что Рейн — ваш клиент, но я хочу быть отдельно от этого. Особенно с моей карьерой, — призналась я, гадая, какой будет ее реакция на это.
Пожав плечами, она усмехнулась.
— Именно это я бы и предложила. Твоя карьера принадлежит тебе, и точка. Вы перейдете на другую сторону только в том случае, если это коснется лично вас обоих. Скажем, вашей предстоящей свадьбы. Мы возьмем на себя это освещение.
Мне нравилась эта женщина; у нее был трезвый настрой. Я тестировала ее в разных ситуациях, и она дважды прошла мой молчаливый тест. Расценки Хилари соответствовали расценкам большинства других агентов, и ее контракт был стандартным и более гибким, чем наш с Генри. Достав ручку из сумочки, я перечитала все еще раз контракт, прежде чем передала его ей. Это было несложно.
— Я обязательно отправлю вам копию этого по электронной почте, как только она будет отсканирована. Во-первых, нам нужен специалист по связям с общественностью, чтобы сделать заявление. Я скажу этому отделу, чтобы он перезвонил вам позже, чтобы обсудить стандартное заявление. Одно мы можем опубликовать. Кроме того, вы хотите подать в суд за несправедливое отключение вас из последнего сезона? Я могу это устроить.
Хилари писала заметки, пока поддерживала наш разговор.
— Нет. Выплаты актуальны до того дня, когда меня отпустят, — я закатила глаза. — Они меня не беспокоят, особенно эти продюсеры и режиссер. Их нужно избегать. Мне просто нужно найти что-нибудь
— Все в порядке. Офис получил все подробности от вашего предыдущего агента, поэтому нам не нужно начинать составление списка с начала того, что вы хотите, а чего не хотите. Идеально… Хорошо, — она щелкнула ручкой и положила ее, и мы допили наши напитки. — Что-нибудь еще прямо сейчас? Или я могу начать с этого, связаться с вами по связям с общественностью и действовать дальше?
Перемены были нереальными. Особенно когда меня подталкивали к этому вместо того, чтобы решать самой, но у меня было хорошее предчувствие относительно Хилари и ее команды. Может быть, это было то, что мне было нужно, расти, подталкивать себя. И, возможно, это было то, что мне было нужно на этом этапе моей жизни, со всеми переменами. О тех, что произошли и надвигались.
— По-моему, звучит неплохо.
Сменив каблуки на балетки, мы с Чиро рискнули покинуть особняк ближе к вечеру. Мое любопытство по поводу комплекса было небывало высоким. И мне нужно было провести расследование, чтобы удовлетворить эту любознательность.
Я сняла солнцезащитные очки с головы, куда водрузила их туда ранее, и закрепила их на глазах.
— Сколько здесь живет людей? — спросила я.
— Плюс-минус пара тысяч.
— Это безумие. Как никто не знает? Наверняка, у вас есть доставщики и другие люди, которые приезжают сюда, когда они здесь не живут. Верно?
Вопросы так и слетали с моих губ.
Ухмыльнувшись, Чиро ответил:
— Тебе повезло, что я могу ответить на это сейчас, — небрежно заметил он.
Я покачала головой.
Его глаза метались по сторонам, когда мы проходили мимо людей, все еще убеждаясь, что его приоритетом было обеспечение моей безопасности.
— Мы не допускаем никого на территорию, если у них нет разрешения. Это один из наших самых тщательно охраняемых секретов и наше безопасное место. Для всех, кто здесь живет.
— Все, кто на вас работает, живут здесь?
Я наблюдала, как женщина протирала столики на улице, убирая мусор из кафе. У них было кафе, на главной улице, по которой мы бродили, было множество магазинов — у них было все. Стало очевидно, почему никто никогда не уходил, потому что это было прямо у тебя на пороге. Зачем уходить, когда все было здесь? Если, конечно, не было необходимости.
— Они здесь не заключенные, не так ли? Люди действительно могут уйти? — выпалила я, нуждаясь в подтверждении.
Чиро усмехнулся.
— Они могут уехать. Многие предпочитают этого не делать. Все, кто здесь живет, так или иначе связаны с бизнесом. У нас есть еще тысячи людей, которые живут за пределами площадки, те, кто работает в наших компаниях в разных частях Западного побережья. Естественно, они не смогли бы жить здесь, потому как это было слишком далеко для них. Некоторые предпочитают этого не делать.
Я одобрительно промычала, ловя на себе смешанные взгляды тех, мимо кого мы проходили. Мужчины и женщины, которые были намного старше пенсионного возраста, другие пожилые люди, а затем и более моя возрастная группа.