Голливудская трилогия в одном томе
Шрифт:
– Если я не ошибаюсь, здесь пахнет водкой? Давай ее сюда – все сожаления как рукой снимет.
Один стакан я протянул Генри, а другой схватил сам, не дожидаясь, пока Крамли начнет допрос с пристрастием.
– Выкладывай… – проворчал он.
Я рассказал ему про Граумана и про подвально-гардеробные зеркала.
– А еще, – похвастался я, – я составил списки…
– Сделай паузу. А то я что-то резко протрезвел. Надо хлопнуть еще стаканчик… – Он помахал нам очередным мартини. – Ладно, валяй. Зачитывай список.
– Мальчишка-разносчик на Маунт-Лоу. Соседи Царицы Калифии на Бункер-Хилл. Секретарша отца Раттигана. Киномеханик с верхнего этажа Китайского
– Что за фрукт? – встрял Генри.
Я рассказал про Рустлера, чахнущего над грудами старых пленок. Про женщин, которые печально взирают с фотографий на стенах и от которых остались только голые имена.
Генри нахмурил брови.
– А список этих дам у тебя есть? – спросил он.
Я принялся зачитывать из блокнота:
– Мейбл. Хелен. Мэрили. Аннабел. Хейзел. Бетти Лу. Клара. Поллианна…
Крамли выпрямился.
– А список имен на зеркалах в подвале?
Я покачал головой:
– Нет, там было слишком темно.
– Зато у меня есть, – сказал Генри, постучав пальцем по черепу. – Хейзел. Аннабел. Грейс. Поллианна. Хелен. Мэрили. Бетти Лу… Засекай совпадения.
Генри продолжил оглашать имена, а я ставил галочки в своем карандашном списке. Нашлись все до одной.
И тут на небе сверкнула молния. Свет погас. Сразу стало слышно, как ревет прибой, облизывая длинным шершавым языком прилегающий к дому пляж. В наступившей темноте проявился берег, посеребренный светом луны.
Потом ударил гром – и это стимулировало работу моей мысли.
– Насколько я знаю, у Раттиган сохранились полные списки всех выпусков Академии – с фильмографиями, годами жизни, ролями. Учитывая, что для нее все бабы – соперницы, это вполне вяжется с фотками в старой кинорубке и исписанными зеркалами в подвале…
Вдалеке снова загрохотало. Свет, мигнув, включился.
Мы зашли в дом и отыскали ежегодники Академии.
– Проверьте имена с зеркал, – сказал Генри.
– Да знаю, знаю, – проворчал Крамли.
Через полчаса мы имели на руках ежегодники за тридцать лет со вставленными в них скрепками.
– Этель, Карлотта, Сюзанна, Клара, Хелен… – читал я.
– Неужели Констанция ненавидела их всех?
– Вполне возможно, – сказал Генри. – Надо посмотреть, что там у нее еще на полках.
Через час к делу были приобщены альбомы, посвященные отдельным актерам, – с подборками фотографий и газетных вырезок. На обложке одного из них значилось имя – Дж. Уоллингтон Брэдфорд, а ниже следовал целый список псевдонимов. Я зачитал: «Он же – Таллулла Вторая [359] , он же – Свенсон Глория in Excelsis [360] , он же – Фанни Кривляка».
359
Имеется в виду Таллулла Бэнкхед (1902–1968) – американская актриса 30-х годов, знаменитая своим остроумием, яркой внешностью и хриплым голосом.
360
Игра слов: Глория Свенсон – американская актриса, одна из самых ярких звезд эпохи немого кино, Gloria in Excelsis – древний христианский богослужебный гимн, входящий в состав католической мессы латинского обряда и англиканской литургии.
У меня в затылке тихонько зазвенел колокольчик.
Я открыл другой альбом и прочел:
361
Фамилия Quickly в переводе с английского означает «быстро».
362
«Рождественская песнь в прозе, или Святочный рассказ с привидениями» – повесть Чарльза Диккенса, один из самых популярных рассказов о Рождестве в Великобритании, далее перечисляются его персонажи.
363
Имеется в виду пьеса Бернарда Шоу 1923 года о суде и казни Жанны Д’Арк, в эпилоге которой появляются призраки участников этого события.
Колокольчик еле слышно звякнул опять.
– Погодите-ка… – Я невольно перешел на шепот. – Сначала коллекция девиц на стенах, потом помада на зеркалах, теперь этот Брэдфорд, «он же», и тоже сплошные тетки… И Квикли, у которого, наоборот, сплошные мужики… – Колокольчик заглох. – А Констанция их знала?
Двигаясь словно во сне, я встал и принес одну из Книг мертвых – записную книжку Констанции.
Ну вот, пожалуйста.
Есть Брэдфорд, почти в самом начале.
Есть и Квикли – ближе к концу.
– Но они не обведены красным. Это означает, что они еще живы? Или все-таки уже умерли?
– Можно это выяснить, – предложил Генри.
В этот момент ударила молния. Электричество снова отключилось.
И в полной темноте прозвучал голос Генри:
– Стоп. Не говори. Угадаю с трех раз.
Глава 34
Крамли высадил нас у старой трехэтажки и уехал.
– Кого мы тут ищем? – спросил Генри, когда мы вошли в подъезд.
Я поднял взгляд в лестничный пролет.
– Марлен Дитрих, живую и в добром здравии.
Когда мы подошли к двери, меня едва не сбил с ног запах духов. Сначала я чихнул, потом все-таки постучал.
– Боже ж ты мой! – раздалось за дверью. – А мне и прикрыться-то нечем…
Дверь открылась, и за ней обнаружилось существо явно из викторианской эпохи, которое томно куталось в кимоно а-ля мадам Баттерфляй. При виде меня существо замерло и смерило меня медленным взглядом снизу доверху: ботинки, коленки, плечи… И наконец, уперлось в глаза.
– Дж. Валлингтон Брэдфорд? – Я откашлялся. – Мистер Брэдфорд?
– А вы, собственно?.. – спросило нечто стоящее в дверях. – Нет, вы, конечно, проходите. Проходите… Господи, а это еще кто?
– А я – его Всевидящее Око. – Генри повел носом. – Стул? Ничего, если я сяду? Запах что-то резковат. Ради бога, не принимайте на свой счет…
Кимоно поклонилось и сделало широкий жест рукавом, как будто намеревалось осыпать наш путь лепестками сакуры.
– Надеюсь, у вас ко мне не деловой разговор? Садитесь, а Мама пока нальет джин. Вам по большой или по маленькой?