Голливудские дети
Шрифт:
Спускаясь по продуваемой всеми ветрами дороге, «роллс» чуть не столкнулся «в лоб» с белым «порше». За рулем «порше» сидела Джорданна, двадцатичетырехлетняя дочь Джордана Левитта.
– Я опоздала на просмотр? – поинтересовалась она, откидывая назад длинные темные волосы.
– А как ты думаешь? – Мак незаметно убрал руку из-под юбки жены.
Джорданна скорчила мину:
– Моему старику сильно досталось?
– Выживет.
Джорданна улыбнулась Маку. Когда она была подростком, ему было тридцать шесть. Он был ее любовником. Теперь же их связывала
– Рада это слышать, – произнесла она и добавила, понизив голос: – впрочем, может, и нет.
Шарлин помахала ей. Было видно, что Джорданну она недолюбливает.
– Привет, лапочка, – холодно поздоровалась она. Неприязнь была обоюдной.
– Приветик, Шар, – ответила Джорданна, недоумевая, что нашел такой классный мужик, как Мак, в этой холеной кинозвезде.
– Твой папаша на тебя зол.
– Я вся дрожу, Шар. Шарлин заглянула в «порше».
– Кто твой друг, милая?
Можно было не сомневаться, что Шарлин заметит этого жеребца. Джорданна понятия не имела, как его зовут – ей было в высшей степени безразлично. В темноте они все одинаковы. Полуночные Ковбои. Ее жизнь.
– До встречи, – она рванула «порше» с места и скрылась.
– Бедовая девица. – Шарлин поджала пухлые губы. – Джордану давно надо было вышвырнуть ее вон.
– Не будь стервой, – мягко возразил Мак. – Она еще повзрослеет.
– Господи, да ей двадцать четыре года. В ее возрасте у меня уже был ребенок. – Шарлин придвинулась ближе и пробежала пальцами по бедру мужа.
Мак приготовился: он знал, чем закончится этот вечер. Шарлин явно настроилась заняться любовью прямо в автомобиле, и что он мог возразить? Все четыре года их брака это поддерживало взаимное влечение.
Едва она дотронулась до него, он уже был готов. С Шарлин всегда бывало так. Уникальная женщина – и ему это нравилось.
Кстати, встретились они на работе. Руководить ею – это было нечто.
Вскоре после того, как он начал спать с ней, они поженились.
Супружеская верность была Маку Бруксу в новинку. До Шарлин он спал со всеми актрисами, исполнявшими в его фильмах главные роли. Теперь же его на редкость сексуальная жена просто не давала ему возможности развлечься на стороне.
– Я вижу, нашим мальчиком пора заняться вплотную, – шепнула Шарлин, быстро расстегивая молнию на его брюках.
Это нравилось Маку больше всего. Едешь по узкой дороге меж темных холмов, когда все в тебе напряжено до предела. Пытаешься сосредоточиться. Надеешься, что тебя не остановят ни полицейские, ни, что еще хуже, грабители в лыжных масках. Возбуждает необыкновенно.
Шарлин опустила голову, касаясь языком его пениса, язык скользил при этом как молния. Когда она сочла, что Мак достаточно возбужден, она выпрямилась и принялась расстегивать шелковую блузку. Под ней показался черный кружевной лифчик.
Одним глазом – на дорогу. Другим – на нее:
– Снимай это, детка, – пробормотал он.
– А может, не надо? – поддразнила она.
– Надо. – Он чувствовал, как растет напряжение.
– Ну…
– Давай же!
Она
– О Боже, – простонал Мак, резко сворачивая на обочину.
Шарлин нравилось, когда он превращался в ее раба.
– Бог здесь ни при чем, – заверила она мужа.
– Это была Шарлин Винн? – В голосе парня звучало плохо скрытое восхищение.
– Ага, – спокойно ответила Джорданна, резко останавливая машину у подъезда.
– Шарлин Винн, – повторил он.
Парень выглядел как барабанщик, выгнанный из третьесортной рок-группы: длинные сальные волосы, неопрятная одежда и дешевенькие темные очки.
– Удивительно, что ты знаешь, кто это такая, – заметила Джорданна, выбираясь из машины.
– Еще бы мне не знать, – негодующе отозвался тот. – У папаши был «Плейбой» с ее фото на обложке. Вечно валялся рядом с постелью.
– Ему повезло.
– Классные сиськи.
– А как тебе мои? – Джорданна нахально прижалась к нему.
Намек был понят. Они принялись целоваться. Долгие, жадные поцелуи…
Джорданна сочла парня перспективным.
– Пойдем, – предложила она, сворачивая на тропинку, ведущую к домику для гостей.
– Мы разве не пойдем в дом? – обескураженно спросил он.
– Я живу там. – Она резко расхохоталась. – Там гораздо приятнее, уж поверь мне.
– Верю. – Он ущипнул ее.
– Тогда будь паинькой и иди со мной, если хочешь приятно провести время.
– Иду.
«А куда ты денешься? – подумала она. – Симпатичная девчонка. Дорогая машина. Великолепный дом. Тебе-то чего терять?»
Она подцепила его на музыкальной вечеринке. Ее привлекли его черные джинсы. Ей нравились худые парни в узких джинсах. Вспоминалось, как на съемках одного из отцовских фильмов она встретила Тедди Косту, молодого напористого актера. В ту пору ей было десять лет. Мыслями о Тедди было наполнено ее отрочество, пока наконец, в возрасте пятнадцати лет, она не пробралась в его машину во время съемок и не соблазнила его.
Тедди Коста лишил ее невинности и даже ни разу не позвонил ей после этого. Кто сказал, что жизнь справедлива?
Джорданна была пяти футов шести дюймов ростом. Хотя она не могла считаться хорошенькой в общепризнанном понимании этого слова, в ней были обаяние, сила и некоторая диковатость, привлекавшие многих мужчин. Пронизывающие темные глаза. В рисунке изящно изогнутых бровей – напор и вызов. Нос, возможно, чуть длинноват, но это уравновешивалось высокими скулами и красивым овалом лица. У нее были пухлые, чувственные губы, резко очерченный подбородок и очень смуглая кожа. Всегда спутанные волосы цвета воронова крыла падали ниже плеч, стройная спортивная фигура, казалось, излучала чувственность. Внешность Джорданны была более европейской, нежели американской, и досталась ей от матери. Красавица Лилиана была наполовину француженкой – наполовину бразилианкой. Убийственное сочетание.