Голливудский зоопарк
Шрифт:
– Я заехала подкрепиться сэндвичем, а теперь спешу домой. Я совершенно обессилела.
Бранч пожал плечами, одновременно испытав разочарование и облегчение.
– Слушай, я хочу попросить тебя об одном по-настоящему большом одолжении. Завтра вечером состоится премьера «Двенадцати ружей». Я сыграл там небольшую, но важную роль. Она может иметь для меня большое значение. На этой премьере будут все. Ты станешь моей спутницей?
– Я только что вернулась… не знаю… я ненавижу премьеры… вряд ли, Бранч.
Он помрачнел.
– Ну,
– Как ты мог это сделать? Ты даже не знал, что я буду здесь.
Он смутился.
– Верно. Я решил сообщить в последнюю минуту о том, что тебе не удалось вырваться из Палм-Спрингс. Я действительно поступил глупо. Твое имя уже в рекламе среди других звезд. Ну, что? Протянешь руку помощи?
– Ладно.
Пусть Клод увидит, что ей наплевать на него.
Договорившись о встрече, они расстались.
Бранч ликовал. Насвистывая, он вбежал в дом Макса Торпа. Как и ожидал молодой человек, астролог развалился нагишом на меховом ложе.
– Плохие новости, – пробормотал Бранч, осторожно ставя молочную смесь на тумбочку. – Я случайно натолкнулся на Санди. Она вернулась специально для того, чтобы пойти со мной на премьеру. Она увидела плакаты и решила, что должна приехать.
– Что? – Лицо Макса стало багровым. – А как же я? Ты обещал отдать второй билет мне.
– Да, знаю. Но я должен был сказать на студии, что появлюсь с девушкой; это ты предложил мне назвать Санди, поскольку она была в отъезде. Так вот, она вернулась.
Постаравшись скрыть усмешку, Бранч расстегнул брюки и снял майку, собираясь забраться на ложе к Максу.
Астролог раздраженно замахал рукой.
– Сегодня я тебя не хочу, – капризным тоном заявил он. – А как же мой новый, с иголочки, фиолетовый смокинг? Я зря его купил?
Бранч, пожав плечами, быстро оделся.
– Извини, я не виноват.
Макс надоел ему, как и вся «голубая» братия. Ему нравились девушки. Когда же он сможет послать Макса к черту?
Санди удивилась – из ее дома лились музыка и свет. Она посмотрела на часы – было почти одиннадцать. О чем думает Катя? Она наняла ее, потому что девушка показалась ей скромной и ответственной.
Войдя в дом, Санди увидела массу незнакомых лиц, в основном мексиканских. Гости танцевали под запись Джеймса Брауна. Они были в ярких одеждах и производили много шума.
Посреди толпы Санди увидела Катю; молодой человек прижимал к стене счастливо улыбавшуюся девушку. На ней было голубое платье, принадлежавшее Санди. Жан-Пьер наблюдал большими серьезными глазами за вечеринкой из угла комнаты; он сидел на полу, подтянув колени к подбородку.
– Эй, крошка, ты кто такая? Какой-то парень схватил Санди за руку.
– Откуда ты взялась?
Она возмущенно выдернула руку. Прекрасное завершение
Подойдя к Жан-Пьеру, она взяла его на руки и повернулась к Кате. Глаза девушки испуганно округлились, она забормотала что-то насчет своего дня рождения.
– Выпроводи отсюда всех немедленно, – сказала Санди; она унесла Жан-Пьера в свою спальню.
Все ее наряды валялись на кровати. По туалетному столику растеклись духи из опрокинутого флакона.
Она убрала одежду с кровати и положила Жан-Пьера под одеяло.
Санди слышала, как хлопают двери и урчат стартеры машин.
Она устало зачесала волосы назад и вздохнула. Когда же этот день закончится?
52
Герберт Линкольм Джефферсон встретился с Луэллой Крисп на следующий день после того, как Мардж рассказала ему обо всем – в том числе и о деньгах, которые ждала соседка. Герберт не был знаком с ней, хотя он, разумеется, видел ее через окно, когда шпионил за Мардж. У Луэллы были высохшие груди, короткие венозные ноги и худощавое тело со складками жира на животе.
Он тщательно подготовился: принял душ, побрился, долго причесывал свои прямые темно-коричневые волосы. Почистил ногти, заставил Мардж навести глянец на его туфлях – она перестала делать это после своих недавних побед. Надел серый костюм, только что полученный из химчистки, и рвотной расцветки спортивную рубашку с зеленым шерстяным галстуком.
Он решил, что выглядит безукоризненно, и долго любовался своим отражением в зеркале ванной.
Луэлла Крисп скоро поймет, что она имеет дело с серьезным человеком, а не с жалким дураком, похожим на Мардж.
С первого взгляда, брошенного на Герберта, Луэлла поняла, что перед ней опасный сукин сын. Она не желала общаться с ним. Она хотела забрать деньги и убежать. Возможно, ей даже следует забыть о деньгах. У этого человека были очень злые, пустые, холодные глаза.
Он сел в гостиной и уставился на женщину.
– Тебе известно, я – не Мардж, – произнес наконец Герберт. – Ты воспользовалась ее глупостью. Я знаю, что здесь происходит. Видел, чем вы занимаетесь.
– Это не имеет значения, – быстро сказала Луэлла, решив, что она все же заберет у него две тысячи долларов. – Я тоже знаю о тебе кое-что, представляющее интерес для моих друзей из полиции.
Он смотрел на нее невозмутимо, бесстрастно.
– Ты разговариваешь не с Мардж. Я не идиот. Эти деньги – для тебя. Две тысячи долларов, и поставим на этом точку. Я могу достать их, но мне потребуется твоя помощь.
– Какая? – настороженно спросила она.
– Тебе понравится мой план. Он похож на твой нынешний способ добывать деньги.
Он достал из кармана пиджака две глянцевые фотографии Санди Симмонс, украденные из ее дома. На одном снимке Герберт заранее написал: «Ты только позови… от Санди с любовью».