Голод суккуба
Шрифт:
Он положил ладонь мне на руку и рассеянно водил пальцами по коже.
— Ты не должна бояться говорить мне правду. Никогда. Даже если она неприятна. То, что у нас есть, не имеет отношения к сексу — это же совершенно очевидно. Но если мы вдобавок не будем честны, тогда вовсе ничего не останется.
Я заставила себя посмотреть на него и улыбнуться:
— Как можно быть таким молодым и таким мудрым?
— Не такой уж я мудрый, — сказал он, притягивая меня к себе, и я положила голову ему на плечо.
Против «молодого» он возражать не
Я вздохнула и прижалась к нему.
— Ты же знаешь, это ровным счетом ничего не значит. Все, что я делаю. Я даже не помню их имен.
— Я знаю. Ты говорила. Хотя…
— Что?
— Иногда это не слишком утешает. Секс не должен быть «ничем». Мне вовсе не нравится мысль о том, что ты спишь с парнями, с которыми спать не хочешь. Пусть ты формально моя подружка… лучше бы тебе хоть нравилось то, что происходит.
— Ну… в самом пылу мне это, в определенном смысле, нравится. Энергия, которую я получаю от секса… ладно, тебе этого не понять. Но это… буквально то, ради чего я живу. Так что если даже я не хочу быть с ними до и после самого действа, все же существует один момент, когда я их хочу.
Я выдавила из себя утешающую улыбку.
— К тому же не стоит меня жалеть. Дела обстоят гораздо лучше, чем прежде. Сейчас у меня куда больший выбор тех, с кем я могу быть, а это изрядная разница. Так что я вовсе не хватаю первого встречного.
— Что значит сейчас выбор больше? Разве так было не всегда?
Я нервно рассмеялась:
— Ой, ладно, Сет. Ты же знаешь, что женщины начали получать реальные права лишь около века назад. Мужчины не всегда были столь деликатны по отношению к прекрасному полу — особенно среди простонародья.
Потрясенный, он, чуть отстранившись, уставился на меня. Как выразительны были его глаза; я любила их, пусть даже нынешнее переживание не было приятным.
— То, о чем ты говоришь… это… это… ужасно похоже на изнасилование.
Я пожала плечами, сразу сообразив, что пора выбираться из этого болота.
— Трудно изнасиловать суккуба. В кульминации суккуб — это завоеватель, особенно если, кончив, парень теряет сознание.
— Ты, в общем-то, не ответила на мой вопрос.
— А ты, в общем-то, его не задал.
Мы погрузились в молчание. Мгновение спустя Сет снова крепко меня обнял, на этот раз сам прижавшись лицом к моему плечу.
— Эй, ладно. Не стоит переживать. Не суди прошлое сегодняшними мерками. Это не работает. Они несовместимы.
— Мне не нравится, что ты делаешь то, чего делать не хочешь, — угрюмо сказал он. — Если бы я мог как-то помочь… если б я мог, не знаю, тебя защитить.
— Ты не можешь, — прошептала я, целуя его в макушку. — Ты не можешь и должен с этим смириться.
Потом мы вместе отправились в постель, впервые после злосчастного поцелуя. Сет всю ночь, даже во сне, обнимал меня так крепко, словно я в любую минуту могла ускользнуть от него.
Снова я восхищалась его пониманием.
Когда на следующее утро мы подъехали к книжному магазину, он с трогательным чувством собственника взял меня за руку. И не отпускал, пока мы не застряли в дверях магазина.
— Даг приходил сегодня? — спросила я Бет, обойдя весь магазин.
— Да. Я видела его. Наверное, он в конторе.
Я отправилась в задние помещения. В конторе было темно. Включив свет, я обнаружила Дага съежившимся в углу. Я сразу присела рядом:
— Что случилось?
Через несколько секунд он поднял глаза. Темные и страдающие.
— Ничего.
Возражать ему казалось и очевидным, и бессмысленным.
— Я могу тебе как-то помочь?
Его горький смех прозвучал жутко.
— Разве ты не поняла, Кинкейд? Нечем помочь, в этом-то вся проблема. Во всем этом нет никакого смысла. Ты знаешь это не хуже меня.
— Я знаю?
Он одарил меня циничной усмешкой:
— Ты одна из самых унылых людей, которых я знаю. Даже когда улыбаешься, кокетничаешь и все в таком духе. Я знаю, что ты ненавидишь эту жизнь. Этот мир. Я знаю, что ты все это считаешь бессмысленным.
— Неправда. И в плохом есть хорошее. Всегда остается надежда. Что на тебя нашло?
— Просто реальность, больше ничего. Просто встал утром и понял, насколько все это бессмысленно. Не знаю даже, почему меня это беспокоит.
Я тронула его плечо:
— Эй, да ты меня просто с ума сводишь. Ты спал? Может, тебе чего-нибудь поесть?
Он прислонился к стене, с лицом по-прежнему мрачным и преисполненным унылого сарказма.
— Кинкейд, мне нужно такое долбаное количество всего, что это даже не смешно. Но знаешь что? Мы этого не получим. Вот оно как. Что говорить об этом? Жизнь тупа и коротка?
— Э-э… достаточно ограниченна.
Я долго сидела рядом, слушая его излияния. Слова были пропитаны злобной горечью и беспросветным отчаянием. Пугающая комбинация. Я никогда от него такого не слышала. Только не жизнерадостный Даг, всегда с шуткой наготове. Даг, парень, который ничего не принимал всерьез. Его унылая физиономия напомнила лицо Кейси, когда я встретила ее в кафе, но и она не была так подавлена.
Время шло, и я гадала, что же делать. Несомненно, работать он сегодня не сможет, но и домой его отправить я боялась. Кто знает, на что он способен в таком состоянии? Прежде мне и в голову бы не пришло беспокоиться, не повредит ли он себе как-нибудь, но теперь, похоже, ничего нельзя сказать наверняка.