Голод живых мертвецов
Шрифт:
С каждым годом Эндрю отдалялся от людей, вырастивших его. Сначала трудно было это заметить, но уже в выпускном классе он, бывало, дни напролет не появлялся дома. А дальше что? Работа, девушка, друзья и другие дела, которые смогли вытеснить родителя из суетливой жизни. Никогда не предугадаешь, как стоит воспитывать ребенка.
Бьюик подъехал к дому, аккуратно припарковавшись рядом с газоном, за которым ухаживал человек, за которым никто не ухаживал уже давно. Старик выключил газ и пошел встречать жданых гостей. На морщинистом лице сияла улыбка, голубые глаза горели от радости. Печаль – как рукой сняло.
– Иду, иду.
У Альфреда болели ноги – подводили суставы, поэтому гостям пришлось подождать его чуть больше обычного. Альфдред подумал спрятать улыбку, но передумал.
" Улыбайся. Он все еще твой сын".
– Папа, – Эндрю, одетый в дорогой смокинг, обнял отца, однако не чувствовалось искренности в прикосновении. Его кучерявая девушка Винни, с высокомерным личиком, кивнула в знак приветствия, поедая глазами своего тестя, которого ни разу не видела ранее. Однако время от времени слышала, как муж разговаривает с ним по телефону, отнекиваясь от приглашений.
– Я ждал, – в горле появился предательский комок. Да, он ждал. Одни лишь звонки по праздникам и открытки на Новый год и Рождество…
Каждому человеку нужен кто-то. Невыносимо тяжело находиться в одиночестве, когда понимаешь, что ты никому не нужен, никто не поддержит в трудную минуту. Хочется, чтобы дни проходили быстрее, а сны длились дольше. И кто же поможет, выслушает? Стены?
Вечер. Наступает тьма.
Завтра – продолжение дня.
Жаль, убивает нас тоска.
Каждому она близка.
Свидетели – стены, зеркала.
Проходят дни, таят года.
Жаль, убивает нас тоска.
Непроглядная тоска.
– Пап, куда ставить еду? – спрашивает уставший от дороги Эндрю, держа в руках два пакета с продуктами. Они затоварились в ближайшем супермаркете, рядом с “Медвежьим мостом”, единственным проходом в город через юг для транспорта.
– Вон, на стол.
– У вас такая мерзкая продавщица в магазине "Любимец"! Говоришь ей – дайте кофе, а она идет в погреб или как это называется и приносит чай! – Винни говорила тихо и медленно, акцентируя внимание на каждом вылетевшем изо рта слове.
– У нее муж умер. Ей плохо, – сказал старик и добродушно улыбнулся.
– Всем бывает плохо.
– Правда.
– Пап, закрой глаза, – вступает Эндрю в разговор.
– Чтобы вы убежали? – старик пожалел о своих словах и добавил: – Шучу. Закрываю.
Парень почувствовал себя неловко, осознав, о чем намекал отец.
"Они подарят мне… У кого- то появились деньги на старика?"
– Брошюра? – брови поднялись, лицо застыло. Облом!
На брошюре изображена тропинка, ведущая к отелеподобному зданию, окруженному деревьями. На скамейке сидят два старика и кормят птиц. Осенний лист, падающий в воздухе, там и завис.
– Дом престарелых?
– Все ради…
– Меня? Вон из дома!
– Альфред, дослушайте нас. Это хорошее место. За вами всегда будут ухаживать.
– Нет! – старик орал во все горло, давая понять, что ни под каким предлогом его собственный дом не достанется этим корыстным людям. Ему хотелось побыть одному. Он ожидал прощения от сына за то, что тот бросил его, а теперь что? Намек на уход в дом “ненужных”?
Всегда так. Что-то хорошее сменяется чем-то плохим, ну и наоборот.
14:30-14:50
Фил надевает свои кроссовки для бега. Они дались ему задешево, но ни разу со дня покупки не подвели. На крючке ждал любимый балахон с капюшоном, а на полке виднелся плеер, но сегодня он обойдется без него. Музыка подождет, она же не женщина.
“Днем так днем. Выходной, притом Виктория тоже хочет заняться спортом”.
– Тебе еще долго? – крикнул парень своей девушке, которая что-то задержалась. Всегда так. Он спешит, она медлит.
– Иду, – донеслось из ванной. Фил услышал звук закрывающегося крана.
“Надеюсь, она не станет фенить свою голову”.
Как же она хороша в этой спортивной форме! Такая притягательная.. Спорт делает из людей спортсменов и моделей. Однако одним упражнения даются легко и сразу же влияют на фигуру, а другие – мучаются с лишним весом годами. Во всем виноваты гены и нервы.
– Я готова, – произнесла Виктория, улыбнувшись, и они вышли из дома.
На улице стояла пасмурная погода. Пропало утреннее солнце, нависли тучи. Еще и холодный ветерок дул в спину. Собирался дождь.
– Побежим? – спросил парень, надеясь, услышать отрицательный ответ – какую-нибудь девчачью отговорку, ему не хотелось попадать под дождь, да и видеть ту старушку еще раз. Но он знал, да, он ЗНАЛ, что нечто хочет именно этого.
– Побежим в парк. Как начнется дождь – сразу обратно.
– Ты уверена?
– У нас уйма времени, давай его не тратить?
Всегда так, судьба проверяет дважды, трижды, сотни раз, а ты повинуешься либо годами борешься с ней, чтобы в один прекрасный день узнать, что ты выиграл Олимпиаду, и к тому же оказывается, что твой сын – гей или твоя жена – проститутка. Чему быть, того не миновать.
– Ну, давай.
Первой двинулась Виктория, спокойно и маняще. Фил, задержался, чтобы завязать вылезший из обуви конец длиннющего шнурка, и затем догнал ее. Теперь они бежали параллельно друг другу, миновав вход в парк. На асфальте то тут, то там красовалась разноцветная листва, которую не успел убрать дворник.