Голод
Шрифт:
— Если у вас есть пара тысяч свободных головастиков, то вы можете обратиться в банк спермы, там всегда недостача.
Наверное, ему надоело, потому сколько бы я не пятилась, уже в следующую секунду его огромная грабля до боли рванула мой пучок, распуская по плечам волны пепельных волос, а другой сдергивая очки с простыми стеклами.
В груди сердце, которое билось часто, теперь зашлось в страхе.
— Вы что…
— Сколько бы ты не строила из себя умную и страшную, ты просто баба, красивая, желанная бабенка
Кто-то присвистнул, а кажется, дыхание Паши за моей спиной скоро прервется.
— При чем тут моя внешность и мои гениталии, — поднимаю брови и складываю руки на груди.
— Раз ты сюда пришла, ты чего-то хочешь.
— Точно не ваши сперматозоиды…
— Тогда может быть у тебя есть двадцать тысяч баксов? — кривит он губы в ухмылке.
Я невольно приоткрыла рот, услышав сумку. В принципе можно попросить у дяди Давида, но не хотелось бы подвергать его опасности.
Наверняка есть способ договориться с этим бандитом без убийства, шантажа и возможной беременности.
Взгляд на виноватую Нику ничего не дал. Это же надо было додуматься украсть машину у бандита….
— Вы же понимаете, что у меня нет и не может быть такой суммы.
— Зато у тебя есть ротик, — скалится он на меня как волк на добычу.
— Не понимаю, причем тут мой рот? Я не голодна. — не целоваться же он со мной хочет?
— Зато голоден я, — вкрадчиво произносит он, пугая меня хитрой улыбкой и под глумливые шутки парней, прижимается ко мне своим половым органом. Внушительного размера. Хотела отпрянуть, но он нагло хватает меня большим и указательным пальцем за лицо и приближается, почти целует, но шепчет:
— Никогда не видел таких губ.
Что?
— Отсоси мне, и я вас отпущу.
— Что? — пытаюсь ударить оттолкнуть, но шею сдавливает рука. — Я не буду этого делать. Я лучше найду денег. Мой дядя он…
— Либо ты мне сейчас отсасываешь и глотаешь моих сперматозоидов, либо мы вас обеих пускаем по кругу. — Он смотрит мне за спину и усмехается. — Этого голубка тоже. Наверняка кому-то приглянется его задница.
Все заржали я бы и хотела посмотреть на Нику, на Пашу, но этот хищник вынуждал смотреть только на него.
— Вам же нужны деньги. Я могу их достать, — шепчу я уже испуганно, напряженно представляя как буду брать в рот эту махину.
А если она не влезет и мне придется отрабатывать со всеми и смотреть, как по кругу пускают моих друзей.
— Деньги у меня и так есть, а вот такой рот я вижу впервые.
— Только недоразвитый человек вместо того чтобы соблазнить девушку, будет ее шантажировать, — говорю я и вижу, что зря.
Уже в следующую секунду меня отбрасывают на длинный кожаный диван с яростным криком.
— Ты совсем страх потеряла?! Ты с кем базаришь?! Я тебя сейчас отправлю в притон, накачаю наркотой, и ты сама будешь хотеть, чтобы тебя трахал каждый
Мысли лихорадочно носились по кругу, почти так же лихо, как мурашки по коже, но выбор был настолько очевиден, что я откинула голову, смахнула с лица волосы и произнесла в гнетущей тишине.
— Мне нужна расписка, что после орального секса с вами, к нам больше претензий не возникнет.
Это опасно, очень опасно так нагло разговаривать с такими людьми, но тут как в зверинце. Если они видят равного по положению, то не будут загрызать. Осталось убедить его, что я не овечка, а самый настоящий тигр, с когтями и зубами. А еще есть шикарный способ просто выкинуть из головы этот вечер. Раньше я не пользовалась им специально, но кажется, пора использовать мою удивительную способность.
— И выпить. Водки
— Значит расписка и водка, — ухмыльнулся он, а, потом не сдержавшись, рассмеялся. — Дэн! Неси. Бумагу и рюмку. — проголосил он и блондин с почти белыми бровями, закатил глаза и мне показалось, что мазнул взглядом по Паше.
Наверное, сейчас не вовремя было, но я все равно посмотрела на стоящего, не шевелясь, друга.
Белоснежный лист, как и графин с водкой как по волшебству оказались на черном лакированном столе. И вот уже Макар под мою диктовку, но со своими изменениями пишет расписку.
Там он указывает, что после минета — горлового, уточняет Макар, — я и мои друзья отпускаются, и с нас снимается всякая, финансовая и любая другая, ответственность.
Как только этот повелитель всея дурдома в который я попала, ставит свою размашистую подпись, я тут же вырываю из-под золотого паркера лист бумаги, залпом выпиваю рюмку водки и отношу расписку Паше.
Ну как отношу, несу, немного пошатываясь с непривычки — от такого-то количества алкоголя сразу.
Он в тот момент, что удивительно, смотрит не на меня, а на того самого блондина. Ладно, выживу, спрошу.
— Мне это никогда не показывай, спрячь, а лучше отнеси в хранилище, чтобы в случае чего можно было предъявить полиции, — говорю я еле слышно, но наш тет-а-тем не всем по душе.
— Кончайте базарить, наш босс тоже хочет кончить, — послышался чей-то глумливый голос и я обернувшись убедилась, что он не похож на Макаровский.
И это знание принесло легкую дрожь облегчения. Шутки шутками конечно, но сейчас момент очень серьезный.
— Вась, ты уверена, что сможешь? Давай лучше я? — предлагает мне Паша. Великодушно. Самоотверженно. И, я движимая эгоизмом улыбнулась и кивнула.
Потому что ему не привыкать брать в рот всякую гадость, а я даже чужой язык на вкус не пробовала. Потому что ему это наверняка понравится, а мне точно нет. И то, что внизу живота собирается легкая тошнота возбуждения при виде улыбки Макара ничего не значит. Абсолютно ничего не значит.