Голод
Шрифт:
Редкая женщина после унижения может вести себя так гордо. Редкая женщина может настолько завести Черкашина, который пользовался ими только для удовлетворения одного инстинкта.
Он возникал довольно часто, мешая порой работать. Но Макар быстро утолял голод, порой пугая шлюх своей грубостью и просто продолжал жить дальше.
Но сегодня особый случай. Этот глубокий минет только раззадорил аппетит. Желание вкусить основное блюдо было почти невыносимым.
— Подождем до завтра, — решил он вслух и тут услышал трель телефона.
И
Он напрягает все мышцы, настолько сильно ему хочется остаться на месте, и идет к трубке, что спрятана с потайном кармане его пиджака.
— Да, мистер Коури, — говорит он на чистом английском.
Закончив разговор, который принес только новую головную боль, он распорядился дать парням, так и не разделившим должницу по братски, шлюх, а сам ушел в свою квартиру.
Большая, современная, выдержанная в серых и коричневых тонах, она находится как раз над его клубом. Куртизанку в городе знает каждый богатый извращенец. И именно низменные желания людей позволяли шантажировать их снова и снова. Потому что репутация ценнее всего, а деньги еще дороже. И не многие готовы прощаться ни с первым, ни со вторым.
Но принимая душ после тяжелого дня и намыливая прокаченное в спорт зале тело, Макар думал не о извращенцах.
Одна маленькая эльфийка заняла все его мысли, сделала вечер ярче, а член твердым, как никогда.
Одна мысль о ее теле, которое скоро окажется в его жестких руках, заставила его застонать и приложившись к кафельной стене лбом снова и снова надрачивать свой ствол, полировать его перед завтрашней встречей.
— Она не сможет устоять. Мне еще никто не отказывал.
Глава 3. Василиса
Долго верчусь на кровати, понимая, что уже утро и надо бы на пары пилить, но сил никаких.
Тело ватное, в голове будто поселился дятел.
И мне очень хочется свернуть ему шею. Что вообще за состояние, откуда у меня, у фитнес тренера, и студентки меда симптомы ночного переедания или может быть…. Похмелья. Да, это ближе.
Осталось понять, откуда оно может возникнуть. Пить мне категорически нельзя. Узнала я это на выпускном, после которого проснулась в чистом поле среди конопли. Спасибо, что одетая и не изнасилованная.
Потом было очень забавно наблюдать на видео, как вместо вальса, я притащила откуда то степ платформу и исполнила программу интервала. И хоть бы одна скотина меня остановила. Нет, даже учителя забавлялись.
Стану врачом и никому из них помощи ни окажу, когда придут лечиться.
Очередное везение произошло пол года назад, когда я пошла вытаскивать Нику, это богатую птичку из клуба. Она вырвалась от влиятельных родителей, можно сказать их церковной клетки, и вошла в раж. Ей очень понравилась свобода, и она стала ею злоупотреблять.
В тот раз, прежде чем выйти из клуба, Ника заставила меня выпить
И вот сегодня. Судя по ощущениям, меня никто не насиловал, никто даже не лапал. Вот только горло болит, и привкус какой-то приторно сладкий. Может молока на ночь выпила.
Так, так. Надо вставать, тем более судя о громкому шушуканию друзей рядом, я все-таки что-то натворила.
— Вы можете разговаривать не так громко, — простонала я и, повернув голову все-таки открыла глаз. Один. Этого хватило, чтобы увидеть Нику, без макияжа в маечке и шортах. Ничему ее жизнь не учит.
Второй глаз помог различить Пашу, лицо которого тоже было виноватым. Это уже плохо.
— Рассказывайте, — сразу потребовала я и по тому, как они переглянулись, я поняла. Пиздец.
Мысленно я вернулась во вчерашний день. Даша, кричавшая мне, что-то про Нику. Смех участкового, который мне не верил, потом свет, музыка клуба, в который нас с Пашей с трудом пропустили. А потом…
Я прикрыла глаза. Твою же мать…
А потом Макар. Черкашин Макар, местный коллектор, мать его. Он потребовал минет, взамен чести ребят и моей по сути. Или минет или быть пущенной по кругу его прихлебалами.
Даже глупо думать, что я могла отказать, даже расписку потребовала, а потом выпила, чтобы все забыть.
— Я звоню твоим родителям. — тихо проговорила я и сглотнула ком, понимая… Делала. В этот раз чуда не произошло. Я делала чертов минет незнакомому мужику, чтобы спасти одну никчемную вертихвостку, который дрочит профессорам за пятерки. — Я звоню твоим родителям! Пусть забирают тебя и делают человеком!
— Нет. Вася, постой! — сразу вскочила Ника. Она боялась этого больше всего. — Я все, что хочешь для тебя сделаю!
— Уже сделала! Спасибо! — закричала я, откинув одеяло, и хотела вскочить с кровати. Но ноги, предатели, подкосились и я с визгом свалилась на пол.
Тут же меня окружили «заботливые» друзья и стали помогать встать, но я оттолкнула помощь. Чувства стыда и унижения, которые я вчера залила градусом, мгновенно мною овладели и я, поджав трясущие губы, всхлипнула. Потом снова и снова, пока просто не согнулась пополам, взвыв от ужаса.
Боже! Боже! Как шлюха. Отсосала у всех на виду, как шлюха!
Теперь все знают какая я, значит мне только умереть. Точно умру и пусть мой труп разберут на органы, всяко полезнее, чем жить, зная, что наделала.
Лучше бы не пила, может быть бы запомнила чувство отвращения, которые наверняка возникло, когда я брала это в рот. Интересно, какое оно?
Нет, нет, мне неинтересно. Я забуду все это, так же как этот подонок наверняка забудет меня. Уже забыл. У него же сотни, таких как я.
Сволочь. Еще бы забыть, какая он красивая сволочь, как его глаза магниты так и манили в них взглянуть и утонуть в их черноте.