Голод
Шрифт:
А потом ели, пили, смеялись, снова пили, купались в море, стараясь не смотреть в сторону жуткого дома соседа.
Снова ели, чтобы немного протрезветь.
Катались по многочисленным бутикам, выбирая себе наряды и примеряя бесчисленное множество всевозможных платьев.
Снова ели и много пили, когда вернулись домой с ворохом пакетов с одеждой, духами и косметикой.
И вот настало утро того самого дня, который я когда-то очень ждала.
Когда-то, словно это было в прошлой жизни.
Когда-то мне хотелось наряжаться
Но только не сейчас.
Я не смогла признаться Софи и Рози о том, что у нас произошло с Ричардом. И что я едва не совершила самую большую ошибку в своей жизни.
Но, что было самое страшное, в глубине души я все -равно хотела этого.
Даже если знала, что это не правильно.
Что это аморально и грешно – хотеть мужчину, который по закону или перед богом принадлежит другой.
Ричард стал моей болезнью, от которой я пока не могла найти лекарства.
Он буквально въелся в каждую клеточку моего сознания и тела, особенно после того, как я могла узнать какого это – быть в его объятьях…умирать, глядя в его синие глаза. Дышать им…
– ..прекрати, - простонала я себе, уткнувшись лицом в свою подушку, словно это помогло бы мне избавиться от мыслей о нём. Если бы только все было так просто!
Софи уже проснулась и я слышала, что она копошиться на первом этаже, на кухне, готовя завтрак нам и кормя всю бригаду живности.
Было слишком рано, но работа не ждала.
Поэтому я поспешила к подруге, стараясь не смотреть на платье, висящее у большого зеркала во весь рост. Вечером я одену его.
И буду выглядеть прекрасно.
Но для себя!
Скоро проснулась и Рози, которая спустилась к нам, сонно улыбаясь.
Сегодня она выглядела гораздо лучше, и в её красивых карих глазах наконец-то появились хотя бы отблески былой жизнерадостности. Было очевидно, что и у неё что-то произошло прошлой ночью.
Рози сказала, что сильно поругалась с бабушкой и была этим очень расстроена. Хотела даже уехать в другой город, чтобы начать жить там, но изрядное количество спиртного и наша дружная компания сделала своё дело, и скоро девушка забыла про отъезд.
Вечером она с кем-то долго говорила по телефону, выглядя при этом весьма растерянной и смущенной, но мы не настаивали на том, чтобы она поделилась с нами, кто же это был, подозревая, что дело было далеко не в бабушке, а в мужчине…и почему-то я думала о Дэмиене!
Возможно потому, что этот мужчина даже не пытался скрыть своих заинтересованных взглядов на Рози.
Он смотрел на неё так, как смотрел на меня Ричард.
Ох….забудь это имя, Кэтрин!
Забудь этого мужчину и больше никогда не вспоминай!
И лишь внутренний голос ехидно хихикал внутри меня, злорадно потирая свои ручонки и шепча, что синие глаза будут преследовать меня ещё
Утро выдалось у нас как обычно сумасшедшим.
Но мы были к этому готовы, учитывая, что последние приготовления к открытию полностью лежали на наших плечах. И пока Софи занималась проверкой продуктов, спиртного, фуршетных столов,оформления в холе и части пляжа, где была установленная сцена для звездного выступления приглашенного певца, я снова бегала по этажам, проверяя все мелочи, чтобы быть уверенной, что все этажи готовы к приему пациентов.
Я вздрагивала от каждого телефонного звонка, и с тайком смотрела на двери, отчего-то надеясь, что увижу Ричарда, который придет с букетом цветов, извинится и всё объяснит.
Хотя, что он мог сказать?
Что между нами было притяжение, которое сводило с ума, но нам не суждено быть вместе, потому что он женат, и что я узнала об этом не в самый лучший момент?
Глава 106.
И вечер наступил, как бы я этого не хотела.
Съездив домой на пару часов, чтобы переодеться и соответствовать тематике заявленного вечера - золотой век Голливуда - мы снова вернулись в клинику в полном удовлетворении от проделанной работы.
Зал выглядел просто идеально, оформленный в трех основных цветах – белом, черном и золотом.
Богемная роскошная вечеринка, с красной ковровой дорожкой, массой симпатичных официантов, облаченных во фраки, оркестр, который исполнял приятную слуху музыку ненавязчивую, и мелодичную.
Бокалы с холодным шампанским были оформлены в виде конуса, изысканные закуски, приглушенный свет, который отражался в позолоте – всё это должно было быть близко тому обществу, которое здесь начнет появляться уже через 20 -30 минут.
А ещё толпа зевак, которые столпились по двум сторонам от красной дорожки, словно здесь было не иначе, как вручение Оскара, и репортеры, часть из которых были приглашены и могли входить внутрь, и часть тех, кто относился к так называемой «желтой прессе».
– Я поставил охрану по всему периметру, - подошел к нам начальник охраны. Мужчина высокий и стройный, в черном костюме и гарнитурой в ухе, с которым мы очень сдружились за последнее время, пока вместе работали над открытием клиники Генри.
Мистер Гордон.
Чистокровный шотландец с пронзительными голубыми, как небо глазами, и медно-рыжей шевелюрой, которая сейчас была аккуратно зачесана назад. Мощный и широкий он производил впечатление с первой секунды знакомства! Но лишь потом можно было понять, что, не смотря на свою внешность, мужчина был добр и весел под стать Нику! Он не просто любил свою работу – он ею жил. И отец Ричарда и Генри был его другом детства, о котором он заботился бы и сейчас, как делал это для его детей, которых считал родными, не случись с Александром ужасной трагедии.