Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница
Шрифт:
Все принимаются за еду. На вкус окра более-менее сносная, только очень уж вязкая. Такое впечатление, что каждый кусочек глотаешь по три раза. Гейл, обычно неразговорчивый во время еды, старается поддержать беседу и расспрашивает, как идет работа над моим имиджем. Я-то знаю почему. Мы с ним вчера поссорились, когда он заявил, будто я сама вынудила Койн поставить ответные условия.
– Пойми, Китнисс, – увещевал он, – Койн – главная в этом дистрикте. Она не может допустить, чтобы у людей сложилось впечатление, будто ты ей командуешь.
– Ты хочешь сказать, она не приемлет чужого мнения, даже если оно справедливо, – парировала я.
– Я хочу
– По-твоему, я должна просто делать, что мне говорят, и бросить остальных трибутов на произвол судьбы? Впрочем, это действительно уже неважно, потому что мы и так их бросили!
С этими словами я захлопнула дверь у него перед носом. За завтраком я села в другом конце стола и не сказала ни слова, когда Плутарх отправил Гейла на тренировку. Знаю, Гейл беспокоится обо мне, но именно сейчас мне очень нужно, чтобы он был на моей стороне, а не на стороне Койн. Неужели это так трудно понять!
После обеда у нас с Гейлом запланирована встреча с Бити в отделе специальной обороны.
– Все еще злишься, – констатирует Гейл, когда мы едем в лифте.
– А ты все еще считаешь себя правым, – отвечаю я.
– Что есть, то есть. И готов повторить то же самое снова. Или ты хочешь, чтобы я соврал?
– Нет. Хочу, чтобы ты как следует подумал и пришел к правильному выводу.
Гейл только смеется в ответ. Я молчу. Бесполезно диктовать Гейлу, что и как ему думать. И если по-честному, это одна из причин, почему я ему доверяю.
Отдел спецбезопасности расположен почти так же глубоко, как тюрьма, в которой мы нашли группу подготовки. Целая сеть помещений заполнена компьютерами, научным оборудованием и испытательными установками.
Мы спрашиваем, как найти Бити, и нам указывают путь через длинный лабиринт коридоров, в конце которого находится огромное окно. Тут я впервые за все время в Тринадцатом дистрикте вижу нечто прекрасное – настоящий луг, воссозданный под землей, с деревьями, цветущими растениями и живыми колибри. Посреди луга в инвалидной коляске неподвижно сидит Бити, наблюдая за ярко-зеленой птичкой, которая, зависнув в воздухе, пьет нектар из большого оранжевого цветка. Внезапно она срывается с места, и, провожая ее глазами, Бити наконец замечает нас. Он машет рукой, чтобы мы заходили.
Воздух внутри неожиданно прохладный и совсем не спертый, как я предполагала. Со всех сторон слышится трепетание маленьких крылышек, и в первый момент мне кажется, будто я в нашем лесу около Двенадцатого дистрикта. Каким чудом могло появиться подобное здесь, на такой глубине?!
Бити все еще очень бледный, но его глаза за неуклюжими очками светятся от радости.
– Разве они не прекрасны? Тринадцатый дистрикт уже много лет занимается изучением их аэродинамики. Они могут летать задом наперед и развивают скорость до шестидесяти миль в час. Хотелось бы мне сделать такие же крылья для тебя, Китнисс!
– Вряд ли я бы сумела с ними управляться, Бити, – смеюсь я.
– Вот она здесь, а вот ее уже нет. Ты можешь подстрелить колибри из лука?
– Никогда не пробовала. Мяса у них ни на зуб.
– Да, конечно. Ты не убиваешь из спортивного интереса. Хотя, уверен, охотиться на них было бы непросто.
– Можно устроить ловушку, – говорит Гейл. Лицо его принимает отсутствующее выражение, как всегда, когда он задумывается над какой-нибудь трудной задачей. – Натянуть сеть с очень мелкими
– Думаешь, получится? – спрашивает Бити.
– Не знаю. Просто пришло в голову. Они могут оказаться умнее.
– Могут. Но идея хорошая, поскольку основана на природном инстинкте – улетать от опасности. Думай, как твоя жертва… и ты найдешь ее слабое место.
Тут я вспоминаю кое-что из того, о чем вспоминать не хочется. Во время подготовки к Бойне я видела запись – Бити, еще совсем мальчик, соединяет какие-то проводки, и группа детей, охотившихся за ним, умирает от электрического тока. Тела бьются в конвульсиях, лица искажены гримасами. И Бити тоже это видел. Видел всех, кого ему пришлось убить ради победы в тех далеких Голодных играх. Это не его вина. Он просто защищал свою жизнь. Мы все просто защищались…
Внезапно мне хочется поскорее уйти отсюда, прежде чем кому-нибудь придет в голову поставить сеть.
– Бити, Плутарх говорил, у тебя что-то для меня есть.
– Да. Твой новый лук. – Он нажимает кнопку на ручке кресла и выезжает из комнаты. Пока мы петляем по закоулкам отдела обороны, Бити поясняет, что вообще-то он уже понемногу ходит, но только слишком быстро устает, поэтому на кресле ему пока передвигаться проще.
– Как дела у Финника? – спрашивает он.
– Э-э… проблемы с концентрацией внимания, – отвечаю я. Не хочется рассказывать, во что тот на самом деле превратился.
– Проблемы с концентрацией, да? – Бити мрачно улыбается. – Знали б вы, что он пережил за последние несколько лет. Удивительно, как он вообще выжил. Скажи ему, что я делаю для него новый трезубец, ладно? Может, это немного отвлечет его от действительности.
Отвлекаться от действительности Финник сейчас, похоже, прекрасно умеет и без посторонней помощи, но я обещаю, что скажу.
У дверей с табличкой «Специальное вооружение» стоят четверо охранников. Проверив расписания на наших руках, они снимают у нас отпечатки пальцев, сканируют сетчатку глаз, берут анализы ДНК и пропускают через детекторы металла. Бити приходится оставить кресло снаружи, но как только мы проходим через все процедуры, ему предоставляют другое. Происходящее кажется абсурдом: неужто кто-нибудь, выросший в Тринадцатом дистрикте, может представлять для него угрозу, требующую таких серьезных мер? Или же меры предосторожности были введены недавно, в связи с притоком большого числа беженцев?
Затем нас ждет второй этап проверки – как будто моя ДНК могла измениться, пока я шла по коридору – и наконец мы допущены в само хранилище. Признаюсь, у меня просто дух захватывает при виде такого количества оружия. Чего там только нет! Пистолеты и ружья, гранатометы, мины, бронированные автомобили.
– Авиация, конечно, находится не здесь, – говорит Бити.
– Конечно, – соглашаюсь я, как будто это само собой разумеется. Удивительно, что среди всей этой суперсовременной техники может найтись место простому луку и стрелам, но тут мы подходим к стенду с боевым снаряжением для лучников. На тренировках в Капитолии я перепробовала целую кучу оружия, однако все оно не предназначалось для военных действий. Мое внимание привлекает грозного вида лук, так нагруженный разнообразной оптикой и прочими приспособлениями, что я бы и в руках его удержать не смогла, не говоря уже о том, чтобы из него выстрелить.