Голос сердца. Книга первая
Шрифт:
— А как ваш отец относится к тому, чтобы в семье появилась своя кинозвезда? — не без сарказма спросил он. — Боюсь, что это должно его беспокоить.
Франческа уловила его интонацию и посмотрела удивленно.
— Я не говорила с ним на эту тему в последнее время, но ему очень нравится Катарин. А почему бы и нет? Скажу вам больше — она просто очаровала его. — Не желая углубляться в обсуждение этой темы, Франческа добавила: — Во время обеда Диана рассказывала вам о павильоне. — Она показала в направлении небольшого каменного сооружения, едва видимого на вершине холма впереди, сразу за опушкой леса. Построенное в форме беседки, это старинное сооружение было круглым и имело четыре боковые колонны
— Побежали, детка! — крикнул Виктор и устремился вперед прежде, чем Франческа успела ответить ему. Он оставил девушку далеко позади, поднимаясь по склону. Франческа поспешила за ним. Достигнув каменных ступеней, ведущих в павильон, она остановилась. Виктор был уже внутри. Он наклонился и подал ей руку. — Осторожнее, ступеньки в некоторых местах обледенели, — предупредил он.
Франческа один раз чуть не упала, но Виктор подхватил ее одной рукой и помог подняться. Хорошо зная это место, она повела его в дальний конец павильона, обращенный к горной гряде на горизонте, за глубокой широкой долиной.
— Диана была права! — воскликнул Виктор. — Вид действительно великолепный.
Он дружески положил руку на плечо Франчески и привлек ее ближе к себе. Они долго стояли так, не двигаясь и не разговаривая, наслаждаясь прекрасным пейзажем, простирающимся перед ними. Грандиозное белое молчание и хрустальный свет, лившийся с небес чистейшей голубизны, завораживали.
Франческа каждой клеткой чувствовала близость Виктора и едва дышала от этого. Ее била внутренняя дрожь, сердце бешено стучало в груди. Девушку переполняло радостное ожидание. Франческа не знала, что Виктор испытывает то же самое.
Внезапно они одновременно посмотрели друг на друга и как-то совершенно неожиданно поняли, как велико их взаимное притяжение. Губы Франчески слегка дрогнули. Она хотела произнести его имя, но не смогла, и ей не оставалось ничего другого, как продолжать молча смотреть на Виктора. На ее лице он увидел такое глубокое и искреннее обожание, что почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Он не мог отвести глаз от лица Франчески. Она отвечала ему прямым немигающим взглядом, отражавшим ее самые сокровенные чувства. Он вдруг понял, что приговорен. Теперь они уже оба знали, что пути назад нет.
Виктор, пожираемый желанием, резко сжал Франческу в своих объятиях, впившись в ее губы долгим страстным поцелуем. Она ответила ему тем же и Виктор почувствовал, что готов овладеть ею прямо сейчас. Но он понимал, что это невозможно. Не здесь! Не сейчас! Но отпустить ее, справиться с этим порывом, было тоже невозможно, и он продолжал сжимать Франческу в объятиях, покрывая ее лицо, шею и волосы жаркими поцелуями. Сердце Виктора бешено билось, кровь прилила к лицу и стучала в висках.
Наконец он нашел в себе силы оторваться от Франчески и повел ее в защищенную от ветра крытую часть павильона, сильно сжимая руку. Здесь он прислонил ее к одной из каменных колонн и остановился напротив. В неверном свете он казался сейчас гораздо бледнее. Его габардиновая отделанная мехом парка была довольно громоздкой. Ощущая ее как единственный барьер между ними, Виктор расстегнул молнию и распахнул полы; затем он взял руки Франчески в свои и стянул с них варежки. Вместе со своими перчатками он бросил их на пол.
Она снова была в его руках. Их губы встретились как будто в первый раз, языки сплелись, тела прильнули друг к другу, напрягаясь в желании преодолеть все препятствия к полному слиянию. Поцелуи Виктора были медленными и чувственными, его пальцы блуждали в ее шелковистых волосах, ласково впивались в затылок. Она нежно провела рукой по его лицу, почти растворяясь в его объятиях. Виктор чувствовал, что теряет самоконтроль. Чем плотнее Франческа прислонялась к нему своим телом, тем сильнее становилось его сексуальное возбуждение. Снедаемый страстным желанием, он внезапно с силой прижался к девушке, почти вдавив ее в каменную колонну. Его губы становились все более требовательными, причиняя ей боль. Казалось, он хотел вобрать ее в себя целиком, познать каждую клетку ее тела, сделать частью себя.
Виктор просунул руку под куртку Франчески. Он прикоснулся к ее груди и нежно сжал ее, почувствовав, как под тонкой шерстяной тканью напрягся сосок. Затем его рука переместилась на спину и скользнула под свитер. Нетерпеливые, но умелые пальцы расстегнули застежку, освободив груди девушки. Наконец он смог насладиться прикосновением к ее плоти, лаская ее сначала бережно и трепетно, а потом все более страстно. Виктор услышал сдержанный стон наслаждения, вырвавшийся из горла Франчески. Он наклонился, поднес свои губы к ее груди и впился в нее поцелуем, теряя рассудок от прикосновения к шелковистой теплой коже, упиваясь тонким запахом тела Франчески — тела, которое так же сильно стремилось слиться с его плотью.
Неистовые ласки Виктора еще больше возбудили Франческу. От бедер по всему телу пробежала незнакомая ей раньше острая горячая волна, такая сильная, что Франческа почувствовала, как слабеют ее ноги. Покачнувшись, она приникла к Виктору, страстно желая, чтобы он полностью подчинил ее себе, овладел ею. Все ее эротические фантазии последних нескольких недель стали явью. Запустив пальцы в его густые черные волосы, она вновь и вновь повторяла его имя, дрожа от его прикосновений. Ничего, кроме этого человека, не существовало сейчас для нее в этом мире.
Поглощенный своей страстью к Франческе и сверх всякой меры возбужденный ее горячими ответными ласками, Виктор тем не менее не совсем утратил ясность мысли. Откуда-то из подсознания шел сигнал, что продолжать в этом духе здесь было бы глупо и несправедливо по отношению к ним обоим. Он должен сейчас же прекратить эти взаимные страстные ласки, немедленно остановить и себя, и Франческу, потому что было совершенно очевидно, что она и малейшей попытки не сделает, чтобы обуздать его. Ее желание было столь же горячим, сколько и его; она была его пылкой союзницей. Как ни мучительно было для Виктора прекратить их объятия, он, наконец сделал это. Оторвав свое лицо от ее груди, он потянул вниз свитер и запахнул на Франческе мешковатую куртку. Все это он проделал с максимальной бережностью и нежностью. Стараясь успокоить девушку, он медленно провел рукой по ее волосам, прижав ее лицо к своему подбородку.
— О, Виктор! Виктор! — воскликнула она тоном, в котором явственно прозвучало разочарование.
— Я знаю, бэби, — хрипло ответил он. — Я знаю. Потом. Я обещаю тебе, бэби. Я весь потом.
Они стояли, обнявшись, пока постепенно самообладание не вернулось к ним. Отстранившись, оба потрясенно посмотрели в глаза друг другу. Виктор почувствовал, как сжалось его сердце. Вновь это был тот же шок узнавания, который он испытал, впервые увидев Франческу. Слабое воспоминание шевельнулось в мозгу, но исчезло прежде, чем он успел его четко зафиксировать перед мысленным взором. Ее лицо, повернутое к нему, все еще слегка измененное медленно отступавшим порывом страсти, было прекрасно. Виктора глубоко тронули отразившиеся на нем эмоции. Пристально глядя на девушку, он поднял руку и легко прикоснулся к ее щеке. Их молчание несло в себе больше, чем можно выразить словами. Он медленно утвердительно кивнул, как бы подтверждая свое последнее обещание и взаимность их чувств. Потом Виктор наклонился, поднял их варежки и перчатки и, взяв Франческу за руку, без слов вывел из павильона.