Голос сердца. Книга вторая
Шрифт:
— Ты кажешься такой прилежной, дорогая, и так увлечена работой, что мне, право, нестерпимо жаль отвлекать тебя.
Дорис быстро вскинула голову. Ее лицо засветилось при виде приближающегося Дэвида, и дрогнувшим от счастья голосом она ответила:
— Я только что покончила с последними приглашениями на бал, а теперь собираюсь заняться карточками, указывающими гостям их места за столами.
Дэвид сел рядом и взял ее руку.
— Мне казалось, что девочки собирались тебе помочь с этим. Надеюсь, они не забыли о своем обещании.
— Купаются, дорогой, и, уверена, они не нарушат своего слова. Скоро они придут протянуть мне руку помощи. Я вовсе не намерена все делать сама в такую жару. Сейчас только и остается, что плескаться в заливе.
— Да, ты права. Но я вижу, что ты хорошо защитилась от солнца, — ласково произнес он, любовно оглядывая ее.
— Это было совершенно необходимо. Если не принимать никаких предосторожностей, то я буду выглядеть на балу пятнистой уродиной.
— Нелегко в это поверить, моя дорогая, — рассмеялся Дэвид, пожимая ей руку.
— Я целую вечность тебя не видела. Чем ты занимался после завтрака?
— Читал английские газеты и «Геральд».
Дэвид скривился, и его лицо сразу стало серьезным.
— Знаешь, ситуация вокруг Суэца становится угрожающей. К сожалению, Насер бойкотировал лондонскую конференцию по Суэцкому каналу на прошлой неделе и отклонил американские предложения о будущем международном использовании канала. Национализировать канал — это одно, но ограничивать мировое судоходство через него — это совсем другое. Провокация — вот единственное слово, подходящее для таких действий Насера.
— Да, я понимаю, что ты имел в виду, Дэвид, — ответила Дорис, откидываясь в кресле. — Как ты думаешь, что последует дальше?
— Честно говоря, боюсь даже предполагать, но искренне надеюсь, что все это не означает близкой войны.
— Боже, неужели все так далеко зашло? — Вопросительно взглянула на него Дорис.
— Очень опасаюсь, что война может легко вспыхнуть. Энтони Иден может решить оккупировать Египет, я не уверен, что он перед этим остановится. К тому же теперь у него есть поддержка со стороны Франции и американцев.
— Война! О, Дэвид!
— Да, такая перспектива пугает. Но не забивай себе этим голову, дорогая. От нас мало что зависит. Оставим это дело политикам и будем молиться, чтобы война не разразилась. Искусная дипломатия, как известно, может творить чудеса. Искренне надеюсь, что этот кризис разрешится без стрельбы.
Он успокаивающе улыбнулся и твердо сказал:
— Послушай, Дорис, не смотри на все так мрачно. Мы не должны позволить политике испортить нам лето. Я уже начинаю жалеть, что сообщил тебе эти неприятные известия.
Настроение Дорис сразу поднялось, и она беззаботно ответила:
— Не говори глупостей. Я бы все равно прочитала газеты. Но ты прав: нас не должны волновать проблемы, на решение которых мы не в силах повлиять. Какие у тебя на сегодня планы, родной?
— Я решил-таки свозить Кима и Кристиана в Монте-Карло. Нам надо кое-что купить там, а потом мы приглашены на обед к Банки Амферу.
— Банки Амфер? Это что, человек или название ресторана?
— Человек, — рассмеялся Дэвид. — Помнишь того высокого здорового парня, с которым я тебя познакомил в субботу вечером в «Спортинг-клаб» в Монте-Карло? Мы тогда еще немного поболтали с ним, вспоминаешь?
— Ах да, теперь вспомнила. Наверное, я забыла, как его зовут, или не расслышала. Банки! — надула она губы. — Звучит как кличка.
— Ну конечно же, кличка, она осталась за ним еще со школы. Мы с ним вместе учились в Харроу[9]. Прекрасный парень, этот Банки. Одним словом, недавно он позвонил и пригласил меня пообедать с ним и его американским приятелем Нельсоном Эвери, банкиром, я полагаю. Я принял его приглашение, поскольку ты, дорогая, говорила, что собираешься сегодня весь день провести дома и отдохнуть. Ты не против?
— Нет, Дэвид. Тебе это доставит удовольствие, и мальчикам тоже. А мне будет приятно несколько часов провести с Франки и Дианой. Я их почти не вижу. Они такие непоседы, постоянно носятся с места на место.
— Меня утомляет одна мысль об их напряженной светской жизни, — насмешливо сказал Дэвид. — У меня складывается впечатление, что они обе вообще не спят. В любом случае мы вернемся не очень поздно. Завтрак назначен на час тридцать, значит, мы будем дома в три тридцать, самое позднее — в четыре. Вилла Банки рядом, на склоне горы над Ругбрюном, прелестное местечко. Он пригласил нас всех заехать к нему выпить ближе к вечеру в воскресенье, и я согласился.
Граф откинулся в кресле и с юношеским пылом в глазах продолжил:
— В сентябре Банки намечает устроить нечто вроде званого обеда для самых знаменитых выпускников Харроу. Он хотел, чтобы мы с тобой присутствовали на обеде тоже, если мы еще будем здесь.
Почувствовав его необычное волнение, Дорис с любопытством спросила:
— А в чью честь будет обед?
— Ну как же, в честь сэра Уинстона. Он иногда останавливается у Банки в Ругбрюне. Ему очень нравится тамошний сад, он, знаешь ли, любит рисовать его.
— О, как это чудесно! Мне бы очень хотелось познакомиться с ним, но, боюсь, я буду ужасно стесняться. Боже, сам Уинстон Черчилль!
— Хорошо тебя понимаю. — Сочувственно улыбнулся Дэвид. — Я сам слегка его побаиваюсь. Но это большая честь, дорогая, попасть в число приглашенных.
Он поднялся и легонько тронул ее плечо.
— Нам пора. Думаю, что мне надо пойти и поторопить Кима с Кристианом.
— Дэвид, может быть, нам следовало бы пригласить твоего друга Банки на бал?
— Ох, Дудлес, да мы же его уже пригласили! — воскликнул Дэвид. Он подошел поближе и, перегнувшись через ее плечо, стал перебирать бумаги на столе в поисках списка гостей. Отыскав его, он провел пальцем по фамилиям приглашенных.