Голос сердца
Шрифт:
Сегодня Джонс был поражен, когда вместо того, чтобы, как обычно, налететь на него с криком «Пшел!», Прабхакар улыбнулся ему и сказал:
— Good morning!
В руках у него были книжки, его ребячья мордашка вся сияла от радости.
— Good morning! — торопливо ответил Джонс. — Меня зовут Джонс.
— А меня — Прабхакар, — гордо заявил тот в ответ. И оба, взявшись за руки, пошли, о чем-то разговаривая.
Кусум наблюдала за хмурым лицом отца, и сердце ее почему-то переполнялось радостью. Она ничего не сказала ему, не то он мог и побить ее, тихонько
«Босс» созвал совет. Его владения были в опасности, и он решил со всей жестокостью расправиться с бунтовщиками. Ему было отлично известно, что маленькие бродяги с наивными мордашками могут лучше, чем взрослые, совершать запрещенные законом дела, да к тому же взрослые требуют большей платы и при случае могут выдать, продать. Нет, дела в хорошем царстве не могут идти нормально без этих маленьких солдат. Конечно, нужны и офицеры, и унтер-офицеры, но на что командиры, если нет солдат?
— Нам нужно проучить их. Слишком давно мы не трогаем этих сорванцов.
— Дядюшка Рагхья, ну о чем ты говоришь? — вмешался Коули. — Я этих сопляков за два часа приведу в порядок. Дать им по две оплеухи — и все!
— Это верно, — подтвердил Браганза. Его подбородок рассекал еще совсем свежий шрам от удара ножом. — Поймать двух-трех мальчишек, избить на глазах у остальных — живо уразумеют, в чем дело.
— Но они все будут настроены против нас, — возразил Рагхья. — Вы не знаете детей! Не были сами детьми, что ли?
— А если убить одного-двух? — не задумываясь, предложил Чанта Мани. — На нашей улице есть мальчишка, его зовут Мадхукар. Он, стервец, всех тянет в эту школу. Представь себе, что утром найдут на дороге его труп или что он совсем исчезнет из Бомбея!
— Глупости! — решительно отверг это предложение Рагхья. — Если хоть один будет убит, все мальчишки пойдут против нас. И не только мальчишки, но и старики, и молодые женщины, матери, сестры — все. Нельзя будет появиться на улице.
— Это все выдумки Тарны, — сказал Коули. Лицо Раджу вспыхнуло.
— Я думаю, что у нее что-то есть с Гангадхаром… со стариком из приюта. Он ведь тоже преподает в школе. С чего бы? Раньше он никогда не интересовался бездомными детьми, — продолжал Коули, искоса поглядывая на Раджу.
— Дурак ты, она не с Гангадхаром, а с Миталом путается, — перебил его Браганза, — с тем самым сетхом, в доме которого они устроили школу. Вы что, не знаете его? Только в Калаба у него штук десять публичных домов!
— Заткнись! — Раджу, злобно сверкнув глазами, вытащил нож.
Браганза последовал его примеру и тихо произнес:
— Мы не можем лишиться из-за какой-то бабы того, чего добивались годами. Это для нас вопрос жизни и смерти. Для любви можно найти десятки девушек, живот прежде всего требует хлеба. — И он похлопал себя свободной рукой по животу.
Раджу взмахнул ножом, но Рагхья бросился между ними и разнял.
— Перестаньте ссориться. Идиоты! Передеретесь между собой, кто же будет драться с врагами? Дураки! Мы боремся не против детей. Они же наше богатство, опора. Мы и пальцем их не тронем, но школу мы закроем. Это она — рассадник всей смуты. Как только школа перестанет существовать, дети снова будут в нашей власти.
— Здорово сказано, босс! Это ты хорошо придумал! — восхищенно выкрикнул Шанкар.
Вслед за ним принялись выражать свое восхищение сметливостью Рагхьи и остальные.
— Кто возьмется уничтожить школу? — обратился к собравшимся Рагхья.
Вперед вышли Коули и Браганза, но Раджу встал перед ними и, глядя прямо в глаза Рагхьи, сказал:
— Я сделаю это, босс!
Рагхья окинул всех троих взглядом.
— Да, это будет справедливо. Но школа должна прекратить свое существование завтра, Раджу. Можешь взять в помощь людей.
— Нет! Я сам все сделаю.
Ночь была душная. Не было и намека на ветерок. Раджу с трудом переводил дыхание. Тарна спала глубоким сном, она очень уставала за день: в трех домах мыла посуду, два часа преподавала в школе, а потом и самой нужно было учиться. Иногда по делам школы приходилось ходить в приют к Гангадхару. К вечеру она так утомлялась, что, едва поев, укладывалась спать. А раньше, до открытия школы, они, как правило, после ужина уходили с Раджу к телефонной будке и часами сидели возле нее, тихо беседуя. Но вот уже который день он не сказал с Тарной ни слова. Как-то он позвал ее погулять, но она отказалась, сославшись на усталость.
Раджу долго ворочался, не смыкая глаз. Убедившись, что все уже спят, он тихонько встал и разбудил Тарну.
— Что случилось? — испуганно спросила она.
— Важное дело к тебе.
— Поговорим утром, я хочу спать.
— Нет, мне нужно поговорить сейчас же.
Что-то в его голосе заставило Тарну проснуться окончательно. Она встала и последовала за ним к телефонной будке.
— Ну, что у тебя такое случилось, что ты меня в полночь поднял? — Тарна думала, что он, как обычно, начнет целовать и ласкать ее.
Раджу шагнул к ней, с размаху ударил ее по щеке и злобно прошипел:
— Мерзавка! Прикрываешься школой, а сама завела шашни с Гангадхаром и Миталом! Думаешь, я не вижу?
Тарна замерла. Глаза ее наполнились слезами. Потирая щеку, она ответила:
— Нет, Раджу, я обучаю детей. Как ты мог подумать обо мне такое?
— Врешь, все врешь! Теперь я знаю, какая ты обманщица. Когда приходил Гангадхар, ты сказала, что он нашел тебе место судомойки, а на самом деле вы договаривались о школьных делах.
— Я не сказала правду, чтобы дядя Лакшман не сердился. Если бы он узнал, он не разрешил бы Прабхакару ходить в школу и…
— И, прикрываясь школой, ты разъезжаешь в машине сетха Митала? — злобно прохрипел Раджу и снова ударил Тарну.
— Я шла домой… — всхлипывая, пыталась объяснить ему девушка. — Он нагнал меня в машине и довез до угла Одиннадцатой улицы. Он пальцем до меня не дотронулся. Нечего возводить на меня напраслину! Я думаю только о тебе, Раджу!
— Девка! Потаскуха! Негодная! — продолжая наносить ей удары, приговаривал Раджу.