Голос сердца
Шрифт:
Тарна упала к его ногам.
— Если ты еще раз посмеешь пойти в школу, я убью тебя! — угрожающе предупредил он и ушел, оставив ее всю в слезах, бессильно лежащей на земле.
Немного придя в себя, Тарна поднялась, вытерла слезы, напилась воды и умыла лицо. Она вернулась на свое место и стала ждать Раджу, чтобы все объяснить ему, прижать его голову к груди и убедить его в неправоте. Тарна прождала всю ночь, но он так и не пришел.
На следующий день, кончив работу в домах, она снова отправилась в школу.
Эта школа не была похожа на все другие — в ней не было ни столов, ни стульев,
Тарна, стоя у доски, обучала малышей счету. Был последний урок. Занятия обычно кончались исполнением какой-нибудь патриотической песни — «Джана Гана Мана», «Банде Матарам» или «Саре джахан се ачча»[26].
Даже стоя у доски, Тарна не могла забыть ночного разговора с Раджу. «Почему он так поступил? Как он мог подумать такое? Какое жестокое у него сердце! Что же с ним случилось? Почему он стал таким? Ведь раньше он никогда не поднимал на меня руку!» Погруженная в эти горькие мысли, она вдруг замолчала, печально задумавшись. Маленькая девочка подошла и обняла ее колени.
— Сестрица, урок уже кончился? Теперь мы будем петь?
— Да! — вздрогнув, откликнулась Тарна. — Да, дети! Пойте. Спойте сегодня «Саре джахан се ачча», — пытаясь улыбнуться, сказала она.
— «Ты лучше всех на свете»… — начали песню девочки.
— «Ты лучше всех на свете, наша Индия! — вступили мальчики. — Мы — индийцы, Индия — наша родина».
Двести пятьдесят звонких детских голосов слились в единый хор. В это время кто-то перепрыгнул через забор. Тарна оглянулась — это был Раджу. С налитыми кровью глазами он мчался прямо к классной доске. Сбив Тарну с ног, Раджу схватил доску и швырнул на землю. Вслед за Раджу появилось еще несколько бандитов.
Дети испуганно застыли на местах. Бандиты хватали книги, тетради и рвали их в клочья. Дети испуганно жались к стенам и незаметно исчезали. В это время раздался голос Тарны:
— Не убегайте, дети! Не убегайте! Эти ваша школа, вы и должны ее защищать! Если вы сейчас убежите, то больше школы не будет! — Кофточка и сари ее были порваны, из ранки на руке текла кровь, но голос был полон решимости бороться. Дети остановились, все еще не понимая, что же происходит.
Тарна преградила дорогу Раджу и, гневно сверкая глазами, обрушилась на него:
— Так вот ты какой кули? Носишь сундуки и получаешь раны! Почему же ты прямо не сказал, что ты бандит из шайки Рагхьи и добываешь деньги грязным путем? За кого я тебя принимала и кем ты оказался?! Врал мне каждый день, обманывал каждый миг! Что же ты молчишь? У тебя что, язык отсох? Ты хоть помнишь, зачем ты приехал в Бомбей? Купить двух быков! Да разве ты их купишь? В Бомбее ты сам превратился в быка!
Раджу вышел из себя и замахнулся на Тарну.
— Ты поднял на меня руку, и тогда я стерпела, думала, что ты любишь меня и потерял разум от ревности. Но теперь посмей только дотронуться! — грозно предупредила она.
— Уйди с дороги, не то я убью тебя.
— И не подумаю! Я сама изобью того, кто посмеет разорять мою школу.
Она бросилась к куче кирпича и швырнула один из них прямо в Раджу, крикнув при этом детям:
— Смелее! Выгоним этих бандитов из нашей школы!
Ребята, как бы очнувшись от оцепенения, схватились кто за что, и в бандитов полетел град камней, посыпались удары палок. Это ведь были бездомные дети, закаленные в уличных схватках, в бесчисленных драках, не раз битые до полусмерти. Они умели драться, были смелы и увертливы. Бандиты пытались сопротивляться, но где было противостоять пятерым-шестерым против двух сотен отъявленных сорванцов? На бандитов обрушился дождь камней. У кого была пробита голова, у кого подбит глаз. Не выдержав натиска, бандиты бежали, остался один Раджу. Дети окружили его и били чем попало. У него не было сил защищаться. Он отмахивался от ударов, втянув голову в плечи и закрыв глаза, как ослепленное животное, но споткнулся, упал, и если бы не Тарна, дети размозжили бы ему голову.
— Стойте, стойте! Нельзя убивать человека. Вы защитили свою школу, теперь бросьте камни и палки.
Вошедшие в азарт мальчишки смотрели на Раджу горящими глазами. Потом им стало стыдно, они побросали свое оружие и принялись собирать порванные книги и тетради.
Тарна склонилась над Раджу. Из его ран сочилась кровь. Она положила его голову к себе на колени и, обливаясь слезами, осторожно стерла кровь с его лица. Дети, пристыженные, опустив голову, начали расходиться. Вдруг Тарна вспомнила:
— Дети, допойте песню до конца!
Они окружили Тарну и запели. Заканчивая песню, они сжали кулаки и громко и отчетливо пропели:
— «Мы — индийцы! Мы — индийцы! Мы — индийцы! Индия — наша родина!»
Раджу пришел в себя. Он поднял голову с колен Тарны, взглянул на нее и детей. Его окружали милые наивные мордашки, в которых тем не менее чувствовались сила и непреклонность. Песня звонко неслась над домами:
О полноводный Ганг!
О полноводный Ганг!
О полноводный Ганг!
Ты помнишь тот день,
Когда на твоем берегу
Остановился наш караван!
Раджу вспомнил свой дом, смерть отца. Вспомнил прекрасный лес, деревню. Вспомнил ростовщика и, наконец, день, когда он покинул деревню, чтобы заработать денег на покупку быков. Вспомнил он и тот день, когда впервые увидел Тарну, и обещание, данное ей. Он мысленно проследил всю свою жизнь в Бомбее и вдруг почувствовал к себе отвращение. Сердце его переполнилось горечью, он вскочил… При этом резком движении к ногам его упал нож. Он поднял его и с силой швырнул в грязную воду сточной канавы. Закрыв лицо руками и даже не взглянув на Тарну, он, спотыкаясь, пошел прочь. За ним тянулся кровавый след, и Тарна, провожая его глазами, думала: «Такова, видимо, кровь надежд».