Голос сердца
Шрифт:
Я могу предложить ей только слабую, жалкую улыбку.
— Что может случиться со мной, мама?
— Олив, дорогая, иди вниз и посмотри телевизор немного. Я скажу в школе, что ты останешься сегодня дома, — отправляет ее мама.
Обычно Олив в восторге от того, что можно остаться дома, но сейчас она расстроена, и все из-за меня. Она вылезает из постели и без слов идет к моей маме, стоящей в дверях.
Мама подходит ближе и садится на край кровати.
— Я очень беспокоюсь о тебе, — начинает она. — Мы должны найти способ тебе помочь.
— Это не ответ на мой
Мама проводит тыльной стороной пальцев вниз по моему лицу, и я понимаю, что разговор с мамой сейчас будет не как разговор взрослого со взрослым. Я не ее взрослый сын сейчас. Я снова маленький мальчик. Я потерялся. Я потерялся — мой ум исчез.
— О, милый, — выдыхает мама. — Говорят, нужно много времени, чтобы понять, что кто-то влюбился в другого. Ты любил Элли все эти пять лет. Вот что случилось с тобой.
— Ты говоришь так, будто мне все еще пятнадцать лет.
— Это не такая же боль, но все же. На данный момент тебе нужно поговорить с кем-то. Это влияет на Олив теперь, когда она достаточно выросла, чтобы понимать. Мы говорили об этом, Хантер. Ты просто отталкиваешь нас, и мы ничего не можем сделать, чтобы помочь.
Все, что она говорит, это правда. Я признал все это раньше, но игнорировал в течение длительного времени:
— У Элли была тайна от меня.
Мама быстро выпрямляется, ее брови сходятся в одну линию.
— О чем вообще ты говоришь?
— Элли знала, что умрет. Она сказала это женщине из писем, с которой я встречался вчера вечером. Она была знакома с Элли, и Элли пообещала свое сердце этой женщине.
Мама выглядит сбитой с толку, совсем как я прошлой ночью.
— Я думала, что ты встречался с клиентом прошлым вечером.
— Я соврал.
— Ты встречался с этой женщиной? — она закрывает глаза и качает головой, вероятно, пытаясь понять все, что я говорю. — Она знала Элли? Элли знала, что умрет? Хантер, это бессмысленно вообще... — ее щеки краснеют, когда она смотрит сквозь меня. — Я постоянно общалась с родителями Элли, но они никогда даже не намекали на то, что знали, что это должно было произойти. Думаешь, они не рассказали бы нам? Тебе?
Я пожимаю плечами, потому что у меня нет ответа. Я задаюсь этим вопросом даже сейчас. У меня не было секретов от родителей Элли.
— Если это правда, то они не знали, Хантер. Точно говорю, — продолжает она. — Возможно, эта женщина сказала тебе больше, чем ты рассказал мне?
— Нет, она сказала, что не чувствует себя в праве делиться секретом Элли.
— О, Боже.
ГЛАВА 15
МАРТ
— Месяц спустя —
Когда отменяешь все заказы, лишь бы не работать, то, как ни крути, но ты медленно и верно только усложняешь свою жизнь. ЭйДжей зол на меня или, как предполагаю, он просто злится потому, что я не звонил ему в течение целой недели. Я даже не в курсе, сделал ли он тест на отцовство, как планировал, и как все прошло. Я был дерьмовым братом и хреновым партнером в одном флаконе, и все же какую-то часть меня совсем не заботило, что дела могут обстоять еще хуже.
Я смотрю на себя в зеркало, четко понимая, что у меня есть проблема и мне нужна помощь. Я просто еще не дошел до той точки, когда смогу взять телефон, чтобы попросить кого-нибудь помочь мне в этом вопросе. Все болит, независимо от того, сплю я или бодрствую. Каждый день последние несколько недель я тупо сижу на промозглой земле перед нашим с Элли деревом. Здесь чертовски холодно, но эта боль на моей коже ничто по сравнению с тем, что я чувствую внутри.
— Ты гребаный мудак, — его голос эхом проносится между заснеженных холмов. — Сколько клиентов ты еще намерен потерять? Спустись уже с небес и тащи свою задницу в машину! — ЭйДжей стоит на каменной лестнице, обняв себя крепко руками и дрожа от пронизывающего холода.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я. Интересно, почему сидя здесь, по крайней мере, час, я чувствую себя гораздо менее замерзшим, чем выглядит он.
— Ищу тебя, придурок. Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Или Шарлотты? Какого черта с тобой происходит? Сначала ты просто не отвечал, а потом и вовсе стал недоступен. Я видел это раньше, Хантер. Ты уже проходил через это. Ты больше не поступишь так с собой. Я не позволю тебе.
Я просто тупо таращусь на него, так как мне нечего ответить ему, как и всегда.
— Вставай и садись в машину, Хантер, — требует он. — Я и так позволил этому продолжаться достаточно долго.
Вместо того, чтобы встать, я прислоняю голову к дереву и, закрыв глаза, поднимаю подбородок к небу. Хлопья снега опускаются на мое лицо, как частицы льда, оставаясь только на кончике носа. Как только я вдыхаю обжигающе холодный воздух, ЭйДжей дергает меня с земли и прижимает к дереву. Теперь я касаюсь спиной того места, где выгравированы буквы, которые я когда-то сам вырезал, и гнев наполняет меня, а желание врезать моему брату становится почти непреодолимым. Проявив сдержанность, я стискиваю зубы, а лицо ЭйДжея останавливается в нескольких сантиметрах от моего.
— Садись в машину, сейчас же, — говорит он снова.
Я не хочу и не согласен никуда идти, но он тащит меня вверх по лестнице, а я двигаюсь как можно медленнее, прилагая минимальные усилия. Вдруг я понимаю, что сильно замерз, а мои мышцы ломит под онемевшей кожей. Шаги становятся вялыми, и я не могу ничего с этим поделать, пока моя спина не прижимается к грузовику ЭйДжея. Открывается пассажирская дверь, и ЭйДжей запихивает меня внутрь. Никогда в жизни он не был сильнее меня. Я всегда был большим из нас двоих, но сейчас у меня нет сил, чтобы сопротивляться.