Голос сердца
Шрифт:
Пока я по-прежнему сканирую взглядом зал вверх вниз справа налево, никто уже не обращает на меня внимания, а это говорит о том, что никого не интересует, что я мог бы быть Хантером. Она знает, как я выгляжу? Я думаю, что, скорее всего, да, иначе откуда она знает, где я живу и как меня зовут. Это не так трудно выяснить.
Я вздрагиваю, когда ко мне подходит официантка в черной юбке и белой блузке. Она молода, может быть, даже подросток. Ее волосы взъерошены, а в темно очерченных глазах затаилась печаль, говоря мне о том, что у нее есть, что рассказать. Мне бы хотелось выслушать ее, но в реальной жизни нет тайм-аутов или перерывов. Поэтому
— На двоих, пожалуйста, — отвечает на вопрос голос позади меня, прежде чем я успеваю открыть рот.
— Сюда, — говорит официантка, разворачивается и направляется вниз по узкому проходу в сторону последнего пустующего столика в ресторане.
Я должен развернуться. Я должен увидеть ее. Она знает, кто я, даже со спины, а я не знаю, кто она.
Напуганный до чертиков, не оборачиваясь, я иду за официанткой. Когда мы доходим до столика, официантка размещает два меню на нем и желает нам хорошего аппетита. Я проскальзываю на ближайшую твердую скамейку. Я всегда был джентльменом, предлагая даме присесть первой, но сегодня, видимо, потерял свои яйца по дороге сюда. Сердце моей жены находится всего в нескольких сантиметрах позади меня, достаточно близко, чтобы почувствовать дыхание, созданное бьющимся сердцем Элли.
Трус внутри меня хочет убежать и никогда не пытаться больше раскрыть эту тайну, но я уже здесь, и обратной дороги нет. Теперь я понимаю, почему она скрывала свое имя все эти годы. Как только я увижу ее, узнаю ее, поговорю с ней... все изменится.
Я ненадолго закрываю глаза, чувствуя, что она сейчас сидит напротив, смотрит на меня и, вероятно, задается вопросом, что, черт возьми, со мной происходит, и почему я сижу здесь с закрытыми глазами.
Я кладу руки на стол, сжимая пластиковое покрытие кончиками пальцев. Мое сердце находится на уровне горла, не уверен, смогу ли глотать, и когда ее рука — мягкая, теплая рука, нежно ложится на одну из моих, я мгновенно открываю глаза.
Другой рукой прикрываю рот от шока.
— Ты! — это все, что я могу выдавить.
Она кивает с неуверенной, слабой улыбкой и отвечает:
— Я… — говорит она с нежным смехом, — Роберт Фрост подсказал мне выбрать сегодня другой путь.
— Ты ведь не просто так переехала сюда из Сан-Диего, не так ли? — мои мышцы напрягаются при звуке ее голоса, — а я думал, ты не веришь во все это. По сути, если я правильно помню, ты назвала это «бредом».
Она спокойно выдыхает и смотри на свои колени. После короткой паузы она снова поднимает свой взгляд на меня и смотрит сквозь густые темные ресницы.
— Нет, я соврала насчет Сан-Диего, — говорит она, — и насчет Фроста я тоже могла ошибиться.
— Почему ты не сказала мне? — спрашиваю я.
— Я не знала как, — говорит она, разрывая наш зрительный контакт.
Мне кажется, в моей жизни слишком много людей, которые не знают, как рассказать мне о разных вещах... важных вещах.
— Эй, я ношу сердце твоей жены, — говорю я, предлагая ей простые слова, которые так легко можно было произнести, когда мы впервые встретились. — И всего-то делов.
— Да, это было бы подходящим способом и совсем не странно, — отвечает она, закатывая глаза. Она наклоняется вперед, позволяя темным волосам соскользнуть с плеч. Абсолютно беззвучно она расстегивает свое пальто, осторожно вытягивая руки из рукавов. На ней черная рубашка с V-образным вырезом, которая обнажает ее ключицы. Мое внимание обращается к самому центру груди, где идеально прямой шрам выглядывает за тканью рубашки. Это ее сердце.
— Я хотела сказать тебе, но это вряд ли бы выглядело просто, если бы подбежала к незнакомцу и ошарашила его, — говорит она.
Мы не незнакомцы.
— Вместо этого ты писала мне анонимные письма в течение пяти лет. Неужели ты не поняла, что уже этим меня ошарашила? — может быть, ошарашила не совсем подходящее слово здесь, но я чувствовал себя опустошенным каждый раз, когда читал ее слова. Это поддерживало боль, живущую во мне. И также сохранило Элли живой для меня. — И где эта гора, про которую ты писала?
— Это никогда не было моим намерением, Хантер. Поверь мне, — она хватает пальцами свои волосы, убирая их от щек, и я замечаю, что описание Олив про диснеевскую принцессу весьма точно. Она безупречна. — Гора находится на севере. Я люблю совершать короткие поездки, чтобы подумать и хоть иногда побыть одной.
Прокручивая ответы на свои вопросы, я продолжаю:
— Ты знала, что я буду в садах в тот день? Те дни? — спрашиваю я ее. Интересно, как хорошо Ари знает меня.
— Нет, я понятия не имела. Это произошло само собой.
Как будто Элли хотела, чтобы мы встретились. Ничего не происходит само собой. Все заранее запланировано и должно случиться.
— Ничего себе, — мне кажется, это было честно.
— Согласна, — Ари кладет руки на стол, складывая их вместе и переплетая свои идеально наманикюренные пальцы. — Я знаю, что у тебя есть подруга, или, по крайней мере, я так подумала, когда Олив сказала об этом в тот раз в саду. Я абсолютно не собираюсь причинять неудобства или вносить разногласия в твою жизнь и надеюсь, что сегодняшняя наша встреча, на которую именно я пригласила тебя, не станет проблемой.
Не думаю, что можно назвать проблемой то, что я сейчас сижу рядом с бьющимся сердцем Элли:
— У меня есть подруга, но это не имеет никакого отношения к нам, — признаю я.
Она улыбается, услышав это, и я не уверен, что знаю причину ее улыбки.
— Я рада, что ты счастлив. Это избавляет меня от части вины.
Я не понимаю, как она может испытывать чувство вины. Элли умерла и была достаточно благородна, чтобы подумать о том, что произойдет в жизни после ее ухода:
— Ты никогда не должна чувствовать себя виноватой. Прямо здесь и сейчас я понимаю, насколько замечательной была Элли, которая все продумала заранее, чтобы сохранить жизнь другой, когда ее уже не станет. От этого я люблю ее еще больше.
— Она была Великой женщиной, — говорит Ари, еще раз украв дыхание из моих легких.
— Могу я принять ваш заказ или вам нужно еще несколько минут? — нашу невероятно важную беседу прерывает официантка, и Ари использует это.
— Мне, пожалуйста, салат с маслом и уксусом, и сверху жареного цыпленка.
С ощущением, что спускаюсь с высокой горы высотой с километр, я неожиданно нажимаю на тормоза и ошарашенно смотрю на нее.
— Салат? Ты серьезно?
Она складывает руки на груди.