Голос вечности. Полночь
Шрифт:
– Аня…
Влад всегда поддерживал меня, готов был оказать моральную помощь. Но друг страшно боялся того, сколь глубоко в мою душу пустило корни безумие. Он надеялся, что я просто в один день справлюсь со своей ненормальной манией.
– А если не разберешься? – Влад умоляюще посмотрел на меня. – Что ты вообще собираешься делать?
– Разберусь, – твердо ответила я. – Психология – далеко продвинувшаяся наука, знаешь ли…
– Ты все-таки идешь на этот факультет, да? – расстроенно спросил друг. Я кивнула. – Но, Аня, ты же прекрасно пишешь. Тебе самое место на этой
Комплимент друга был приятным, однако плохо скрывал свое назначение.
– Напомню, что я начала писать, не зная, куда деть свои неуемные идеи. Проза – лишь способ ненадолго утихомирить разбушевавшееся сознание. Направление психология поможет мне получить именно те знания, неимение которых приводит меня к писательству, – объяснила я лекционным тоном.
– Хорошо, Анна Дмитриевна, – хохотнул Влад. Я тоже улыбнулась.
Влад прекрасно знал, что со мной не все в порядке. Знал с тех самых пор, как мы познакомились. Разница лишь в том, что тогда он был ребенком, и не понимал, насколько серьезна моя проблема
– Ты… ты… Ты уже записала себя в отряд психически больных, да? – дрожащим голосом спросил друг.
– Ну… пока нет, – неопределенно ответила я.
Влад застонал.
– Не обманывай меня. Ты так зациклилась на мысли о том, что с тобой что-то не так, что в итоге пропускаешь всю свою жизнь. И вместо того, чтобы перестать считать себя белой вороной, ты планируешь изучать психологию с целью понять, в чем же твой дефект. Которого, на мой взгляд, абсолютно нет! Ты так ищешь ответ на вопрос, почему ты отличаешься от общества, а я считаю, что ты совершенно нормальная, такая же, как все мы, – выдал друг эмоциональную тираду.
Я сделала глубокий вдох. Что ж, Влад в корне не понимал мою проблему.
– Понимаешь, в том-то и суть: я не хочу быть как все! Меня раздражает тот факт, что наша (ладно, моя) жизнь предопределена. У моего организма есть набор определенных функций и признаков, на которые если я и могу повлиять, то в незначительной степени. Я знаю, что однажды я умру от старости или от какой-нибудь болезни. Что примерно к тридцати пяти годам я замечу, как мое тело начнет увядать, и все, что мне позволено с этим делать: наблюдать. Что касается духовной части, меня тошнит от всего человечества. Я люблю тебя, люблю Оксану и Марину, но я никогда еще не встречала человека, мыслящего, как я. Все такие… одинаковые. Все мое нутро отторгает этот мир.
– И все это тянется с детства… – напомнил Влад.
– Да. Когда я была подростком, я думала, что эзотерические учения помогут мне уйти в мир, который мне подходит. Я ничего не понимала, потому что, согласись, двенадцать-тринадцать лет – очень мало, чтобы уметь проводить качественный самоанализ и выяснять, откуда у меня такие желания. Все, что занимало мою душу и разум, это мания получить тайные знания, потому что они могли бы сделать меня такой, каким не сможет стать никто другой.
– Почему так важно отличаться? – спросил Влад.
– Я не знаю. Все, что я помню – у меня однажды возникло стойкое отвращение к реальному миру. Он давал мне только боль. И это не проходит с годами. Я чувствую себя… сломленной. Как будто меня по ошибке забросило не туда, и я, ослепленная дезориентацией, вынуждена лишь существовать, – увидев выражение тоски на лице Влада, я поспешила объяснить: – Так не всегда. Но оно постоянно где-то здесь, на фоне…
– Ты говоришь, что тебе не нравится этот мир. А какой нравится? – с трудом скрывая дрожь в голосе, цеплялся за ниточку оптимизма Влад.
– Такого нет, – я удрученно вздохнула. – Знаешь, мне нравятся миры, в которых нет границ, в которых ты можешь выражаться как тебе угодно, быть, кем хочешь. Из-за этого я так любила – и люблю – фэнтези, – я немного помолчала и добавила: – Но, к сожалению, я вынуждена довольствоваться предлагаемой мне серостью.
– Но ведь все, о чем ты говоришь, можно осуществить и в нашем мире.
– Ты прав, – ответила я, и Влад округлил глаза. – Но я не хочу. Не здесь. Я вынуждена выбирать из того, что дают. Например, отсидеть полдня на уроках, суть половины из которых до меня совершенно не доходит, и слушать замечания туповатых одноклассников, либо прогулять и поругаться с мамой. Учиться в университете, потом работать или стать отбросом общества. Выйти замуж за посредственного идиота или остаться одной на всю жизнь.
– Но…
– Нет, Влад! – внутри меня плескалось отчаяние. – Я не могу. Не могу довольствоваться этими границами. Если ты хочешь сказать, что все может быть лучше, чем я думаю, я не соглашусь. Я вижу, как живет моя старшая сестра, вижу, какие люди меня окружали по мере моего взросления, вижу, какой у меня выбор из потенциальных кандидатов на «вместе и навсегда» и все это – просто полный отстой!
Я часто и глубоко дышала, на глазах появились слезы. Ну зачем Влад разворошил это осиное гнездо?!
– Это все из-за детства, да? Из-за того, что над тобой издевались? – неожиданно спросил друг.
Внутри меня все сжалось. Я ненавидела говорить о детстве. – Что ты имеешь в виду? – огрызнулась я.
– Ну… – Влад понял, что выразился слишком грубо, и уже сделал тон более дружелюбным. – Тебя обижали, и обычных человеческих сил тебе не хватало, чтобы за себя постоять, вот ты и стала думать о том, что этот мир – лишь мусор, в котором не может быть ничего хорошего.
– Такие мысли у меня мелькали и до того, как меня начали дразнить. Может быть, это прошло бы со временем, я бы просто об этом забыла. Но когда началась травля, я пряталась в книгах о людях с магическими способностями. И что я там видела? Что у них-то достаточно сил постоять за себя. Короче говоря, обидчики лишь закрепили во мне желание радикально отличаться от людей.
– Но никакой магии не существует! – простонал Влад.
– Я и так это знаю! – рявкнула я. – Потому и считаю, что в моих мозгах дефект, ведь я не могу довольствоваться тем, что предлагает мне этот мир. Но, раз уж ты заговорил о чем-то необычном, я бы отдала многое, лишь бы существовало что-то большее, чем просто люди.
Последние слова я выговорила дрожащим голосом – так сильно кипели во мне эмоции. Я ощутила, как резво колотится сердце.
– Тебе нужен психолог, – бесцветным голосом сказал Влад.