Голос во тьме
Шрифт:
— Вы его убили? — чуть слышно спросила Маргарет.
— А вы думаете, надо? — озадачился Лонгсдейл. — Он уже безвреден. Держите.
Консультант бросил ей баллон. Там еще прилично оставалось этой отравы, судя по весу. Девушка бочком–бочком подобралась поближе. Лонгсдейл наконец нашел ключ на тяжелом брелке и сунул его в замочную скважину. Ключ подошел.
— Что теперь? — спросила девушка, когда они выбрались наружу, и консультант затолкал в камеру похитителя.
— Мне нужно найти мою собаку.
— О Господи, да зачем?! — взвыла Маргарет. — Нам
— Его здесь нет, — сказал Лонгсдейл. Он вдруг привалился к стене и прикрыл глаза.
— Вам дурно? — испугалась девушка. Консультант сполз на пол и выронил какой–то кругляш на цепочке.
— Он воспользовался подчиняющим амулетом, — глухо пробормотал Лонгсдейл. — Если бы маньяк управлял этим человеком сейчас, то увидел бы все его глазами. И тогда не стал бы медлить, а сразу захватил вас.
— Верно, — прошептала Маргарет. — Значит, он занят чем–то другим! Но чем?
Консультант выглядел больным, почти истощенным. Девушка присела рядом и встревоженно приложила ладонь к его лбу.
— Нам нужно уйти отсюда, — ласково сказала она. — Пока маньяк где–то занят. Потом дядя найдет вашего пса…
Он покачал головой, и Маргарет в отчаянии сжала кулачок. Так бы и ударила, да посильнее, чтобы выбить эту дурь!
— Я не могу уйти без пса, — угасающим голосом сказал Лонгсдейл.
— Да почему же, Боже мой?!
— Я не могу находиться вдали от него слишком долго.
— Почему? — изумленно спросила Маргарет. Он закрыл глаза.
— Потому что иначе я начну умирать.
Глава 20
Тейнор–крик была застроена узкими темными домами еще до революции и являла собой поразительную гармонию внешнего и внутреннего. Здесь снимали крохотные, почти лишенные света квартирки люди, уже способные платить за какой–нибудь кров над головой, но еще не готовые отдавать за это больше двух монн в неделю. Вдоль домов ветер носил мусор, где–то орала кошка, соревнуясь с младенцем, дворник без особой надежды возил метлой по тротуару. Ставни в большинстве квартир были плотно закрыты — жильцы предпочитали не вникать в происходящее вокруг, твердо следуя принципу «Меньше знаешь — крепче спишь».
Бреннон взглянул на другую сторону улицы. Там была аптека, несколько лавок с неаппетитной едой, тянулись заборы, закрывающие склады; от Тейнор–крик ответвлялось несколько узких тупичков и переулков. В одном из них напали на Пегги.
— В этих трех подъездах живет кто–нибудь из твоего списка?
Бирн сверился с блокнотом.
— Да. Семеро подходящих под описание мужчин.
— Из этих окон самый лучший обзор. Недалеко от переулка, куда затащили Пегги.
Он остановился перед домом номер пять. Две дюжины полицейских рассредоточились вдоль улицы, еще по двое перекрыли оба ее конца.
— Начнем отсюда.
Бирн кашлянул.
— Сэр, надеюсь, вы понимаете, что это очень шаткое предположение. У маньяка мог быть десяток других причин, чтобы напасть на мисс Шеридан именно здесь.
—
Бирн затруднился сходу их перечислить, но нашел другую отговорку:
— Он вряд ли станет держать здесь похищенную девушку и тем более — мистера Лонгсдейла.
— Да, — согласился Бреннон, — но чем меньше мы оставим нор этой крысе, тем лучше.
Он поднялся на крыльцо и взялся за дверной молоток. Бирн задержал его руку, прежде чем Натан постучал.
— Сэр, вы уверены, что мы готовы его встретить?
Бреннон отпустил молоток. Детектив был прав. Если маньяк смог свалить даже Лонгсдейла, то что уж говорить о них, простых смертных?
— Позвольте мне, сэр, — Бирн мягко оттеснил комиссара от двери. — Если он в вас вцепится, то совсем худо будет. И это… бейте так, чтоб сразу вырубить, если что.
Бреннон кивнул, поднял воротник пальто и спустился с крыльца. Однако, едва Бирн стукнул по табличке на двери, как Натан резко его окрикнул. Детектив обернулся. К комиссару спешил Финнел, и Бирн соскочил с крыльца. Финнел протянул комиссару записку. Натан развернул ее и узнал почерк Галлахера.
«Допросил рабочего, — писал детектив. — Зовут Мэтт Дейтон, адрес Хонор–сквер, три. Ничего не помнит, кроме того, что вышел с женой прогуляться по торговым рядам в поисках снеди к ужину. Там к ним кто–то подошел, и все — как отрезало. Пришел в себя уже у нас. Его жену Энн парни поймали в Сент–Роз — она несколько часов бродила там кругами. Пусть ваш второй консультант на них посмотрит — вдруг выудит чего?»
Бреннон фыркнул так, что полицейские на него оглянулись. Второй консультант, как же! Черта с два, клятый пироман приносил пользу только по желанию своей мятущейся, капризной души, и Натан был уверен, что если Галлахер оторвет Редферна от его амулета сейчас, то узнает разве что с десяток доселе неизвестных ругательств.
«А то и превратится в какую–нибудь хрень», — мрачно подумал Натан, прикинув предел возможностей Редферна. Тот, говоря откровенно, человеком не выглядел. Вел себя, во всяком случае, хуже фэйри из деревенских баек.
— Скажи, что нельзя, — велел Фаррелу комиссар. — Второй занят. Что у Галлахера со свидетелями?
— Передал, что глухо, сэр. Трое, которые видели карету, дали письменные показания. Вот описания кареты, лошадей и возницы. Двайер все еще прочесывает разрушенный квартал, но пока там пусто, сэр.
— Кинтагел, — сказал Натан, невольно вспомнив, что увидел там двадцать лет назад, после артобстрела, — недурное место, чтобы спрятать и девушку, и консультанта.
Но что–то мешало запрыгать от радости и помчаться туда спасать несчастных жертв. Уж больно просто все вышло. Конечно, маньяк не мог знать, что Пегги взбредет в голову проследить за Лонгсдейлом, но Кинтагел, черт возьми, прямо посреди города! Вокруг уйма жилых домов и стада горожан. Там, в конце концов, монастырь под боком — неужели маньяк решится устраивать кровавые ритуалы там, где ему в любой момент могут помешать? До этого он тщательно скрывался, оставляя лишь трупы.