Голос во тьме
Шрифт:
«Вот именно, глупая девчонка, — сказал бы ей Энджел. — Рассчитывайте свои силы».
Угу. Легко ему говорить…
Ее светло–серое платье в крупную клетку выделялось на фоне почти черной стены, как шерсть белого кролика в ночи. Надо убраться отсюда, пока за ней не пришли. Маргарет прижалась виском к прохладному камню и поцарапала ногтем раствор. Может, это та самая церковь, в которой маньяк поймал мистера Лонгсдейла? Но ведьма уже наверняка рассказала дяде, где они видели консультанта в последний раз! Значит, помощь уже близка… если только маньяк
Маргарет поднялась, разожгла шарик поярче и пошла вперед, опираясь на стену. Нигде не было ни одного окна, ни лучика света и, слава Богу, никакой охраны. Конец темного сводчатого коридора терялся во мраке. Стена, служившая мисс Шеридан опорой, вдруг прервалась узким черным провалом, и девушка в нерешительности остановилась. Вдруг там есть выход? Она помедлила и направила шарик в проем. Огонек осветил короткий тесный коридорчик, заканчивающийся дверью с засовом. Маргарет вздохнула и отступила, чтобы идти дальше, как вдруг дверь подпрыгнула на петлях от мощного пинка изнутри. Девушка, задавив ладонью панический взвизг, отскочила от проема. Над металлической полосой с хрустом вылетела доска, и в щели сверкнули горящие в темноте ярко–голубые глаза.
Глава 19
— Нихрена с этой штуки нет проку, — глухо проворчал комиссар после десяти или пятнадцати минут вдумчивого созерцания стекла с картой. Красная точка хаотично наворачивала круги по Сент–Роз. И никаких следов Пегги. Бреннон встал. Они теряли время.
— Я вниз. Зовите, если что.
Редферн молча кивнул, не поднимая головы от своего амулета. Пироман что–то в нем паял, прикрыв лицо щитком из толстого желтого стекла. Из–под покрытого непонятными значками инструмента с синим кристаллом на конце сыпались голубоватые искры. Натан собрался с духом.
— Это значит, что она без сознания? Вы бы… вы бы знали, если бы она умерла?
Энджел снова кивнул. Бреннон вышел.
Внизу сновали полицейские, и Натан, остановившись на лестнице, сжал перила. Сколько времени у них есть, прежде чем маньяк возьмется за Пег? Чему успел научить ее Редферн, и хватит ли этого, чтобы девочка смогла дать отпор ублюдку? Уж она–то будет отбиваться, как дикая кошка, Натан не сомневался. Если у нее будет шанс. Если маньяк не одурманит ее какой–нибудь отравой и не убьет, пока она не пришла в чувство. Если. Если!
«Боже, ну почему?» — почему он с ослиным упрямством отказывался от убежища пиромана? Пусть бы забрал девочку к себе, но зато живую! Господи!
Его руку накрыла ладонь Валентины, и Натан вздрогнул. Он не слышал ее шагов; он вообще почти ничего не слышал.
— Простите. Я должна была не спускать с нее глаз.
— Это я должен был, — горестно сказал Бреннон. — А я переложил все на вас и успокоился.
— Вы не могли сесть около нее с ружьем и охранять круглые сутки.
— Угу, — буркнул комиссар. — Не мог. А должен был, — он крепко двинул кулаком по перилам. — Я даже не отпустил ее туда,
Валентина положила руку ему на плечо и потянула за собой. Натан пошел, как баран, не соображая, куда его ведут. Его мысли метались и путались, и расследование казалось хаосом, полным кусков, обрывков и осколков, которые никак не сложить друг с другом. В этом чертовом вареве не было ни следа Пегги!
— Натан, — мягко сказала Валентина и усадила его на стул, — вы не виноваты в том, что маньяк одержим именно такими девушками, как Маргарет.
— Я не уследил, — прошептал Бреннон, — я не разрешил ее спрятать. А ведь вы говорили, что моя же тупость мешает мне взглянуть на дело трезво!
— Я этого не говорила, — ее руки снова легли на плечи Натана. — Вы беспокоились о ней, не хотели позволить девушке совершить большую ошибку. Но для этого не время сейчас, Натан.
Она обвила его руками и коснулась губами его виска.
— Пять минут, — шепнула Валентина. — Позвольте себе пять минут не думать ни о ком, кроме нее.
— А потом? — глухо спросил он. — Потом кто–то щелкнет пальцами, и произойдет чудо?
— Нет. Но ей нужно не чудо, Натан, а то, что никто не делает лучше вас.
— И что же это? — буркнул он. В голове у него все гудело от мешанины мыслей и чувств, но громче всего была вина. Он должен был! Должен!
— Вы сами знаете, — ему почудилось, что голос Валентины звучит прямо у него в голове. — Вы знаете лучше меня и лучше нас всех. Вы всегда знаете, что надо делать.
Натан сжал ее руки. В горле появился колючий комок, но почему–то почти сразу же стало легче. Может, от ее прикосновения или голоса, или просто потому что, что она была здесь, рядом… Он разрешил себе на минуту опустить голову на плечо Валентины. Только на минуту.
Когда наконец в его душу и мысли вернулся — ну, не покой, а хотя бы логическая стройность, он встал и с благодарностью улыбнулся вдове. Казалось, что утро в департаменте и записка от Лонгсдейла были несколько веков назад.
— Спасибо.
— Не за что, — она все еще сидела на подлокотнике, и комиссар сообразил с некоторым смущением, что миссис ван Аллен привела его в свой кабинетик, в котором они вдвоем едва могли развернуться. — Что теперь?
— Вы можете найти Пегги?
Валентина покачала головой:
— Одно живое существо среди сотен тысяч других живых существ? На это уйдут дни. Но, — подумав, добавила она, — я могу поискать Лонгсдейла. Двуединые сущности очень редко встречаются. Возможно, его я разыщу быстрее.
— Даже если он без сознания?
— Если он жив, это неважно. Я не могу отыскать мертвеца, и поэтому пес… — тут она запнулась. Секунду или две она что–то обдумывала прежде, чем продолжить: — Но сейчас это не имеет значения.
«Интересно, — подумал Бреннон, закрывая за собой дверь, — с чего Лонгсдейл так от нее шарахается, а его пес — нет?»