Голос Жизни
Шрифт:
– Нергал лжет! – это Маркус. – Он захватил ваш разум, и вы теперь глупые марионетки, не понимающие, о чем говорите. Проваливайте.
– Достал! – это опять прихвостень со злобным лицом.
Из запястий его вылезли длинные двойные клинки, как в фильме «Хищник», он оскалил клыки и зарычал, глаза его пугающе вспыхнули холодным синим светом. Он агрессивно бросился на Маркуса и стал с яростным криком размахивать клинками, ловившими мгновенные отблески в свете лампы, лезвия со свистом
У меня сжалось сердце, дыхание замерло от страха, горло сцепило горьким спазмом. Его же могли ранить! Его могли убить! А я даже не знала, как могла помочь ему! «Мистер Редфилд!» – крикнула я в ужасе, но крик утонул в звуках битвы. Но волновалась я зря.
Кулаками Маркус бил ничуть не хуже, чем прихвостень лезвиями. От пары боковых ударов настолько мощных, что аж воздух колебался, прихвостень отскочил, испуганно расширив глаза. Бросился, конечно, в контратаку, но тут же получил от Маркуса по морде схваченной со стоек железнодорожной осью. Тяжелейшее колесо смачно впечаталось в хрустнувшую лицевую кость, чудом не разорвавшуюся в клочья благодаря повышенной прочности, и прихвостень снарядом вылетел на улицу, прошибив собой стену.
Маркус зрелищно прокрутил ось в руках, будто бы был шаолиньским монахом и держал в руках не полуторатонную хреновину, а легкий боевой шест. Я смотрела на него сияющими от восторга глазами с неподдельным восхищением. Как круто он уделал его, а? А как сексуально смотрелся в боевой стойке и тяжелым оружием в руках? И как остальные враги испугались, стоя тогда в ступоре, и не ожидая от него такой прыти. Теперь-то уже никто не бросался в бой так смело.
Второй прихвостень был осторожнее. Он выпустил когти, наподобие тех, что у Шона, и с аккуратностью, филигранностью ниндзя вступил в бой. Он изящно размахивал когтями, плавно переливая одно движение в другое, была в стиле его боя грация танца и опасность фехтования. Маркус едва успевал уклоняться, в ответ взмахивая осью и обрушивая ее на трескавшийся пол. Тяжело гудела ось, рассекая воздух, мерцали в свете ламп смертоносные лезвия, противники скалили зубы и пожирали друг друга ненавистными взглядами.
– Давайте, мистер Редфилд! Рвите его! – кричала я в поддержку, и вдруг увидела, что Шон пытался зайти с боку, чтобы ударить Маркуса когтями, пока тот отвлечен.
Ну, уж дудки.
Нахмурившись, я схватила самую легкую гантель, и запустила Шону прямо в нос. Тот, вопреки моим ожиданиям и с поразительной ловкостью, отмахнулся от гантели рукой и страшно зарычал, блеснув полными гнева глазами.
– Маркус, осторожно! – предупредила я, и тогда он заметил Шона, что, возможно, даже спасло ему жизнь. И, господи, впервые назвала его по имени, испытав за это стыд.
Но в этот момент второй прихвостень ловким взмахом когтей разрубил ось на две половины, а затем вышиб ее из рук Маркуса внезапным ударом ноги. И тут уже прихвостень и Шон стали избивать Маркуса. Шон согнул Маркуса ударом ноги, потом подключился прихвостень, полоснув его когтями по лицу, а затем выпадом колена швырнул врага в стену. Маркус вылез из стены, агрессивно хрустнул шеей и кинулся на врагов, но двоих ему уже трудно было потянуть.
Я в исступлении наблюдала за тем, как его молотили руками и ногами, в ужасе видела, как его швыряло мощнейшими ударами по всему гаражу. Им снесли скамью для жима лежа, а затем так вообще, подняли с пола колесную штангу для становой тяги и швырнули ее в него. Его снесло, как пушинку, впечатало в стену, и потом они подбежали, вновь став лупить его. Били ногами по ребрам, кулаками по спине и скулам, а я визжала, со злобой бросая в негодяев легкие предметы, попадавшиеся под руку: куски стен, гантели.
Не знаю, было ли мое переживание следствием внезапного рождения моего альтруизма, или следствием симпатии к Маркусу – но я волновалась за него смертельно. До дрожи в теле, до холодного пота на спине, до слез. Никогда еще я такого не испытывала, никогда еще не так не переживала за кого-то, кроме себя.
Я не знала, как помочь, и была абсолютно беспомощна. И, когда мое отчаяние достигло пика, я услышала визг мотоциклетного двигателя снаружи. Томас ворвался в помещение, как ураган, быстро оценил ситуацию, и сразу же бросился Маркусу на помощь.
– Томас! – радостно воскликнула я, увидев в нем спасение.
Томас отшвырнул прихвостня в сторону, получил сильнейший удар по лицу от Шона, но тут уже вмешался Маркус. Он повалил противника на пол крепким ударом кулака между лопаток. Томас попытался добить его, стремясь обрушить на голову стопу, но Шон откатывался в стороны. Пяткой бетонный пол крошило, по местам ударов змеились маленькие трещины. Именно в этот момент прихвостень набросился на Томаса, защищая лидера. Они сцепились друг с другом, как яростные тигры, начав от стены, и шествуя до противоположной части помещения, по пути раздавая друг другу страшнейшие удары по лицу. Брызгала кровь, разбивались костяшки кулаков, блестели яростные взгляды, противники скалили друг на друга зубы.
Конец ознакомительного фрагмента.