Голос
Шрифт:
Но нет, ничего живого не обнаружил, зато рядом неизвестно откуда появилась дорога, обычный проселок, узкий, с неровными обочинами и многочисленными выбоинами, с трещинами в асфальте.
– Ого… – протянул Пашка. – Это что?.. Жаль, что эта штука нам не пригодится…
– А куда ты идешь? – спросил Егор.
– Как куда? – белобрысый нахмурился. – В том направлении, откуда Зов доносится! Иначе как?
И он показал на восток, туда, где холмы стояли тесно, как солдаты в строю.
– Пойдем вместе, – предложил Пашка. – Вдвоем веселее.
– Нет-нет-нет, – Егор покачал головой. – Мне в другую сторону.
– Как так? Да ты чего? Как его там, этого быть не может! Ты же не прав совсем! – белобрысый надвинулся, сжал кулаки. – Я тебе сейчас покажу! Иди со мной, глушня ты! Потащу за собой, если надо!
Егор отступил на шаг.
Он не испугался, но не хватало еще подраться из-за того, что они по-разному слышат Голос! Надо бы объяснить Пашке, что никто из них не ошибается, что каждый должен идти своей дорогой, и это будет правильно!
Но только где найти для этого слова?
Вот Диман бы справился, нашел чего сказать, да еще и посмеялся бы над белобрысым «бычком».
– Э, не гони! Я тебе говорю, пошли со мной! – из скривившегося рта Пашки летела чуть ли не кипящая слюна, светлые глаза его потемнели, лицо исказилось и побагровело.
– Нет, – сказал Егор.
– Да я тебя… – Пашка осекся, поскольку оба они услышали шум мотора.
Мальчишки дружно посмотрели в сторону дороги.
Из-за поворота вывернула машина, потрепанный «уазик» с надписью «УБОП» на боку и мигалкой на крыше. Остановился так резко, что пыль полетела из-под колес, с клацаньем открылась дверца, и наружу выбрался крупный дядька в полицейской форме.
Фуражка сидела криво, лицо украшал нос картошкой, но на поясе висели дубинка, наручники и кобура с пистолетом.
– Эй, вы что тут делаете?! – крикнул дядька, и вразвалку зашагал к ним.
– Гуляем, – настороженно ответил Егор.
Что-то с этим полицейским было не так, но что именно, он понять не мог.
– Гулять здесь нельзя, – буркнул дядька. – Давайте, быстро забирайтесь в машину. Отвезу вас домой.
Он старался говорить мягко, по-доброму, даже улыбался, но выходило у него плохо. Казалось, что багровая физиономия вот-вот исказится от гнева, а во рту вместо человеческих зубов обнаружатся острые клыки.
– А вы знаете, где наш дом? – дрожащим голосом осведомился Пашка.
– Конечно, – полицейский ухмыльнулся, и тут Егор сообразил.
Глаза!
С красного лица на них смотрели желтые и немигающие, безжалостные глаза змеи с черными щелями зрачков.
– Айда… – сказал Егор.
– Мама! – воскликнул Пашка. – Это же… как его там?
– А ну стойте, паршивцы! – полицейский с неожиданным проворством скакнул вперед.
Через миг оказался рядом, протянул руки с длинными пальцами, желтые глаза полыхнули бешенством. Егор метнулся в сторону, услышал за спиной раздраженный вскрик и удаляющийся частый топот.
Пашка, не будь дурак, бросился в противоположном направлении.
– Куда?! – рявкнул преследователь.
Егор припустил быстрее, петляя и прыгая, точно заяц, вжимая голову в плечи. Сумасшедший со змеиными глазами, что приехал на старом «уазике», того гляди вытащит пистолет и начнет стрелять!
Оглянулся Егор, только добежав до ближайшего валуна.
Дядька стоял неподвижно, широко улыбаясь, а Пашка дергался у него в руках. Попытался крикнуть, ударить схватившее его существо, но бессильно обмяк, голова свесилась на грудь.
Полицейский легко вскинул белобрысого на плечо и поволок к машине.
В один момент оглянулся, и Егор вздрогнул – в змеиных глазах читалось обещание, мол, сейчас я тебя упустил, но мы еще встретимся, и уж в следующий раз ты не уйдешь, попадешь ко мне в лапы.
Хлопнула дверца автомобиля, зарычал мотор.
Но тут с небес водопадом звука пролился Голос, и «уазик» начал меняться. Сначала машина потеряла цвет, превратилась в силуэт, нарисованный простым карандашом на белой бумаге, а потом ее будто стерли ластиком.
Егор облегченно вздохнул и пошел дальше.
Глава 5
Он шагал по холмам, точно по спинам громадных черепах.
Шел среди кустарника, выросшего на красной и голой, словно обожженной почве. Из-под ног разбегались серые ящерицы и черные, словно лакированные скорпионы, а горизонт закрывали тяжелые неподвижные облака.
Затем Егор обнаружил, что спускается по пологому горному склону, а впереди лежит край обрыва.
Когда дошел до него, открылась громадная ямища, воронка в не одну сотню метров глубиной. Бросились в глаза черные отверстия в ее стенках, поднимающаяся по спирали железная дорога, стоящие там и сям вагонетки, одни пустые, другие забитые камнями, досками и всяким хламом.
На пологих склонах валялись кучи ржавого железа, гниющие бревна.
Наверняка тут добывали что-то, а потом бросили все и ушли, оставив громадную рану в плоти земли.
Смотреть на нее было неприятно, возникало ощущение, что глядишь на большущую язву. Бурую почву, казалось, покрывала спекшаяся кровь, входы в шахты напоминали алчные рты, раскрытые в ожидании пищи.
Егор невольно отступил на шаг.
– Фхххсс… – сказали у него за спиной, и земля под ногами вздрогнула.
Обернувшись, не заметил ничего, но краем глаза уловил движение – нечто полупрозрачное, веретенообразное перемещалось, тяжело перекатываясь и извиваясь, как червяк размером с дом.
При прямом взгляде это существо вроде бы исчезло, зато холодная, сырая тяжесть навалилась на плечи. Накатило дурацкое желание подойти к краю обрыва и прыгнуть вниз, как можно быстрее забраться в одну из шахт, погрузиться в такую приятную, освежающую темноту.
Егор отступил еще на шаг.
– Фхххсссс! – прозвучало над самой головой.
Тяжесть увеличилась, стала такой, что от нее затрещало в спине.
– Нет! – воскликнул Егор. – Отстань, ты!
Он отбежал на несколько шагов, и ему полегчало.