Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е - начало 1930-х годов
Шрифт:
Митрополит Евлогий так описывал данный момент церковной истории в своих воспоминаниях: «Замечалась еще одна упорная тенденция – считать Архиерейский Синод единственным правомочным органом Русской Церкви, простиравшим власть не только на меня, но и на всю Россию на том основании, что якобы там Церковь в упадке и пленении и постановления оттуда для эмиграции действительными быть не могут. Тут приходилось быть все время начеку. Когда Патриарх Тихон умер, я получил бумагу из Сербии от Архиерейского Синода, в которой епископы излагали свои суждения относительно признания (или непризнания) митрополита Петра местоблюстителем патриаршего престола. Я ответил: “Глава Русской Церкви не мы, а митрополит Петр. Он может нас признавать или не признавать, а не мы – его”. В Карловцах мой категорический ответ не понравился, но митрополита Петра все же Синод признал» [170] .
170
Евлогий (Георгиевский),
Эта же коллизия описывается в письме митрополита Евлогия к митрополиту Петру: «Больше для курьеза, чем по существу, сообщу Вам о том, как они думали-гадали о Вашем признании или непризнании. Все хотелось самим возглавлять Русскую Церковь. Но потом благоразумение победило, и они потому Вас признали, как будто Вы, коему поручено возглавление всей русской церкви, нуждались в нашем признании масонской кучки заграничных, бескафедровых архиереев, а не мы, наоборот, нуждаемся в Вашем признании» [171] .
171
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 286
В деле митрополита Петра содержится письмо Димитрия Ишевского к епископу Тихону (Шарапову), касающееся ситуации, сложившейся среди эмигрантского духовенства в связи с назначением митрополита Петра на должность Местоблюстителя Патриаршего Престола. При этом выявляется роль самого Ишевского в распространении документов, связанных с данной коллизией. Деятельность журналиста в какой-то степени послужила хотя и запоздалому, но все же признанию в зарубежье митрополита Петра Местоблюстителем. Д. А. Ишевский пишет:
«Ваше Преосвященство,
Глубокопочитаемый Владыко!
Сегодня я имел счастье получить Ваш портрет. Тронут до глубины души Вашей милостью и вниманием. К сожалению, вот уже 5 месяцев не имею от Вас никаких вестей и даже до последнего времени не знаю о месте Вашего нахождения. Последнее полученное здесь известие из Гомеля говорило о лишении Вас свободы… хочу верить, что теперь Вы ею вполне располагаете. За это время здесь произошли большие события, едва не вовлекшие заграничную Церковь в раскол. Дело зашло так далеко, что, не появись в газ[ете] «За свободу» от 2 сентября акт Местоб[люстителя] Пат[риаршего] Престола Митрополита Петра от 30/III 12/IV, который я не преминул продвинуть во все наши газеты, в Карловцах подумывали и даже (страшно сказать) готовились избрать преемника почившему Исповеднику здесь, в эмиграции. Конечно, единственным кандидатом карловцы считали митроп[олита] Антония. Владыко Евлогий стойко противился этому, и думаю, что не признал бы карловацкого раскола… Слава Богу, теперь митр[ополит] Антоний признал публично Высокопреосв[ященнейшего] Петра, мит[рополита] Крутицкого, за законного временного заместителя почившего Патриарха. Должен сознаться, что отчасти в этой нашей неопределенности повинна Москва. Сюда до сих пор не прислан этот акт Местобл[юстителя] Патр[иаршего] Престола и только недавно в Ревеле, а затем и повсюду опубликовано послание Митропол[ита] Петра от 29 июля с. г. [172] Произвело оно громадное и благоприятное впечатление».
172
Послание датируется 28 июля 1925 г. См.: Акты Святейшего Тихона… С. 418–421.
Корреспондент просил от лица всей зарубежной Церкви направлять на указанный им адрес копии всех актов, воззваний и распоряжений Местоблюстителя Патриаршего Престола. «Все присланное будет немедленно сообщено куда надлежит и станет весьма полезным для всех в изгнании сущих», – пишет Димитрий [173] .
С подобной просьбой Д. А. Ишевский обращался и к епископу Иоанну (Поммеру), в архиве которого недавно обнаружено письмо журналиста от 1 сентября 1925 г., относящееся к взятой им на себя деятельности по информированию заграницы о событиях в Русской Церкви.
173
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 296–296 об.
Он писал:
«На мою долю выпало большое счастье по мере своих скромных сил и возможностей информировать большинство зарубежных русских национальных газет о жизни Российской и заграничной Православной Церкви. Эта моя церковно-публицистическая деятельность удостоилась быть отмеченной особой высокомилостивой благословенной Грамотою в Бозе ныне почившего Святейшего Патриарха Московского и всея России ТИХОНА, текст коей опубликован в № 9–10 (76–77) «Церковных Ведомостей» – официального органа Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей. Но после кончины Святейшего Исповедника моя связь с его Патриаршим Синодом сделалась настолько затруднительной, что я вынужден теперь силою этого прискорбного обстоятельства прибегнуть к Вашему Высокопреосвященству с всепокорнейшей и усерднейшей просьбой: прийти мне на помощь и сделать зависящее от Вашего Высокопреосвященства распоряжение Вашему Синоду о снабжении меня всеми, по возможности, исходящими от Высокопреосвященнейшего Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола митрополита Крутицкого Петра церковными распоряжениями, посланиями и воззваниями, какие только становятся известными Латвийскому Православному Синоду» [174] .
174
Из архива Архиепископа Иоанна (Поммера). Письма от разных лиц / Публ. Ю. Сидякова // Интернет-ресурс http://www.intelros.ru/pdf/rus_mir_i_lat/2010/XXII/6.pdf/
Судьба Димитрия Ишевского сложилась так. 16 июня 1934 г. он возбудил ходатайство перед Правительством СССР о предоставлении ему, как «корреспонденту русских газет, издающихся в странах Европы, Америки и Дальнего Востока, возможности посетить на несколько недель Москву и другие крупные центры Советского Союза на предмет сбора строго объективной информации…» [175] . Бывший обвиняемый по делу Локкарта указывал на свою верность Родине, заявляя:
«Как верный сын Российской Патриаршей Церкви и патриот своего великого Российского Отечества, вынужденный силою обстоятельств уже 15 лет пребывать за его пределами, я в продолжение всего этого времени всегда и неизменно отстаивал на страницах русской и иностранной печати целость и территориальную неприкосновенность Советского Союза.
175
ГА РФ. Ф. 7342. Оп. 1. Д. 5. Л. 1.
В настоящее время, когда угроза территориальной целости Советского Союза начинает с достаточной ясностью обозначаться на Дальнем Востоке и ближнем Западе, я считаю своим прямым долгом использовать свои скромные силы и доверие ко мне их читателей» [176] .
Неизвестно, удалось ли получить разрешение на въезд Д. Ишевскому. Думается, что его «советский патриотизм» был искренним. В 1930-х гг. он переписывался с митрополитом Сергием и даже в 1942 г. оказался в числе авторов книги «Правда о религии и Церкви в России» [177] .
176
ГА РФ. Ф. 7342. Оп. 1. Д. 5. Л. 1.
177
См.: Ишевский Д. Юбилей Патриаршего Местоблюстителя // Правда о религии в России. [М.], 1942. С. 61–70.
Во время следствия ОГПУ выявило роль епископа Тихона (Шарапова) в информировании зарубежья о событиях, происходивших в Русской Церкви, и наоборот. В обвинительном заключении по делу митрополита Петра (Полянского) и других говорилось: «Проявляя большой интерес к заграничным делам, Петр имел специального докладчика по заграничным делам, а именно епископа Гомельского Тихона, недавно прибывшего из-за границы и сохранившего связь с ней. Оттуда он, как видно из его собственных показаний, получал сведения о предстоящем монархическом эмигрантском съезде в Берлине и политике церкви по отношению к этому съезду, о событиях в православной церкви в Польше и Германии и т. д. <…> Петр признался, что действительно его информатором был Тихон…» [178]
178
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3666. Т. 5. Л. 252.
В следственном деле митрополита Петра, судя по его показаниям на допросе от 18 декабря 1925 г., упомянут факт передачи письма через неизвестного человека митрополиту Петру от митрополита Евлогия (Георгиевского). Письмо содержало информацию об «академии в Париже, о деятельности черносотенцев заграницей, с его отзывом об Антонии и его подпадении под влияние монархистов». Письмо, по словам митрополита, он уничтожил. Передатчик предложил написать ответ «имеющимися у него бесцветными и при известных условиях проявляющимися чернилами». Митрополит утверждал, что он не решился написать ответное письмо, «а просто просил его передать Евлогию поклон и просьбу к эмигрантам не делать контрреволюционных выступлений, которые вредно и больно отразятся на церкви в СССР». Он говорил: «Кроме этого, я в ответ на сообщение м[итрополита] Евлогия о вмешательстве в его, Евлогия, церковные дела, ответил, опять-таки через передатчика, чтобы он, Евлогий, не обращал внимания на Антония и поступал в церковной жизни, как и прежде» [179] .
179
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 117. См. также: Мазырин А., иерей. Патриарший Местоблюститель митрополит Петр и русское зарубежье // Ежегодная богословская конференция ПСТГУ. М., 2009. С. 245–246.