Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е - начало 1930-х годов
Шрифт:
Все эти документы в копиях попали в архив Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей, что позволило внести некоторые уточнения в содержание пакета.
Статья «К вопросу о положении Православной Церкви в СССР» имеет два подраздела: «1. Правовое положение религии и Православной Церкви»; «2. Методы борьбы Советской власти с религией и Православной Церковью в частности».
«Список православных клириков, убитых и казненных в 1917–1930 гг.», имеет приложение: «По поводу списка православных епископов, подвергавшихся гонениям до 1 марта 1930 г. в СССР».
«Обзор главнейших событий церковной жизни России за время с 1925 г. до наших дней» был написан в своей основе Г. А. Косткевичем, о чем он неоднократно признавался по время следствия. Этот материал представлял собой обширный, глубокий, информативный анализ событий
Эта статья снабжена пронумерованными приложениями. Первое: «Обращение митрополита Сергия (Страгородского) к Народному комиссару внутренних дел» от 10 июня 1926 г. Второе – обращение митрополита Сергия «К архипастырям, пастырям и пасомым Московского Патриархата» от 28 мая 1926 г. и послание митрополита Петра (Полянского) от 1 января 1927 г. («Пермское»).
По своей глубине «Обзор главнейших событий церковной жизни России за время с 1925 г. до наших дней» вполне можно назвать первым серьезным исследованием по истории Русской Церкви периода гонений.
Следующим документом упоминается «Ответ Православной Русской Церкви на интервью митрополита Сергия» [340] . Этот материал представляет собой ответы на вопросы, заданные советскими журналистами во время интервью митрополита Сергия от 15 февраля 1930 г., которые, по мнение автора документа, должен был дать Заместитель.
Автор этого документа (тот же Г. А. Косткевич) дал обширные сведения о наличии гонений, приводя множество фактов, рисуя развернутую картину положения Православной Церкви в России.
340
Впервые опубликовано в газете «Последние новости» (1930. 3 июня).
Например, на первый вопрос ответ был таким:
«В СССР действительно происходят жестокие гонения на религию, и в особенности на православную Церковь. Советские законы о свободе совести есть лишь фикция, которой эти гонения прикрываются. Они состоят в том, что православные епископы без суда и предъявлений обвинений бросаются в тюрьмы и далекие ссылки, что клирики и активные миряне разделяют ту же судьбу. Что случаи расстрелов и убийств епископов и клириков отнюдь не являются редкостью, опять-таки без суда и следствия. Что православные храмы и монастыри закрываются вопреки воле населения, что святыни – святые мощи, иконы – уничтожаются и подвергаются поруганию… и т. д.» [341] .
341
ГА РФ. Ф. 6366. Оп. 1. Д. 27. Л. 1–5; Ф. 6364. Оп. 1. Д. 263. Л. 57–66.
По поводу закрытия церквей автор привел обширную статистику по Украине и другим районам с перечислением уничтоженных церквей и монастырей и указанием обстоятельств их закрытия. Эти сведения были получены Косткевичем от протоиерея Михаила Едлинского. В материалах следствия 1937 г., по которому проходил о. Михаил, говорилось:
«Едлинский, будучи в связях с участником ликвидированной в 1931 году в Москве к[онтр]-р[еволюционной] монархической организации церковников “Истинно-православная церковь” – доктором Косткевичем Георгием Михайловичем [ошибка; следует: Александровичем], собрал и вручил последнему данные для организации о закрытии в Киевской области монастырей» [342] .
342
Интернет-ресурс http://www.pravoslavye.org.ua/index.php?r_type=&action=fullinfo&id=5771
За свою деятельность по сбору сведений о положении Церкви и проповеди протоиерей Михаил Едлинский был арестован и расстрелян в 1937 г.
Восприятие материалов о Русской Церкви деятелями парижской эмиграции
В сопроводительном письме А. П. Вельмину к присланным им материалам о гонениях на Церковь Г. А. Косткевич просил опубликовать эти материалы 19 марта 1930 г., в день, назначенный для всемирных молитв о Русской Церкви, причем опубликовать их сразу во всех странах и издать на основании этого материала отдельную брошюру. Он также просил ознакомить с переданными им документами П. Н. Милюкова, митрополита Антония (Храповицкого), Ватикан, архиепископа Кентерберийского, члена Консервативной партии Англии Киндерслея и «комитет по борьбе с советской антирелигиозной пропагандой, который существует в Англии…» [343] .
343
ГА РФ. Ф. 6366. Оп. 1. Д. 39. Л. 84.
Косткевич разрешал делать любые редакционные поправки и сокращения, за исключением двух моментов – он просил сохранить обозначенную в материалах оценку деятельности митрополита Сергия и обозначить все «Москва III 1930» [344] .
Первое как раз и вызывало протест.
А. П. Вельмин предлагал использовать весь богатый фактический материал записок, но при этом устранить из них «несомненно чрезвычайно субъективную и слишком уже примитивную оценку всех последних шагов и мероприятий Митр[ополита] Сергия» [345] . Эту «субъективную» оценку он приписывает исключительно личным чертам своего знакомого, который, обладая большим мужеством, глубокой преданностью своему делу, вместе с тем имеет большую «самонадеянность и переоценку удельного веса своей личности и своей работы, что невольно отражается на его суждениях и делаемых им оценках» [346] .
344
Там же.
345
Там же. Л. 83.
346
Там же. Л. 82 об.
Эти качества он и его друзья видели и раньше, но оправдывали их молодостью Косткевича, думая, что «та ответственная и серьезная работа, которую ему пришлось в таком юном возрасте выполнять», «вскружили несколько ему голову и невольно внушили ему несколько преувеличенное представление о себе» [347] .
В тот же день, когда было получено письмо от киевского знакомого, 14 апреля 1930 г., Вельмин пишет ответное, которое в копии пересылает Б. А. Евреинову. Он пишет:
347
ГА РФ. Ф. 6366. Оп. 1. Д. 39. Л. 82 об.
«Очень тяжелое чувство произвело на меня Ваше отношение к митрополиту Сергию, Ваше резкое осуждение его, доходящее даже до того, что Вы постоянно называете его предателем и даже сравниваете его с Иудой. Вы меня простите и не обижайтесь на меня, но, по-моему, это слишком примитивное и поверхностное отношение к тому чрезвычайно сложному и тяжелому положению, в каком находится м[итрополит] Сергий. Из посылаемых мною Вам вместе с этим письмом газетных вырезок Вы увидите, что та часть русской эмиграции, к которой принадлежу и я, иначе смотрит на все это и видит в м[итрополите] Сергии только последовательного продолжателя церковной тактики Патриарха Тихона и митр[ополита] Петра. А так соблазнившее многих и здесь «интервью» его тоже расценивается нами, да и некоторыми иностранцами, как Вы увидите из газетных вырезок, не так трагично и прямолинейно, как Вами. Ведь вот Вы теперь не щадите слов, чтобы осудить и заклеймить м[итрополита] Сергия; а вспомните, как осуждали многие и Патриарха Тихона за его “признание” советской власти, за его знаменитое “письмо”, давшее ему возможность выйти из тюрьмы. А что тогда писала о Патр[иархе] Тихоне известная часть эмиграции! Почти то же, что сейчас Вы пишете о м[итрополите] Сергии» [348] .
348
Там же. Л. 85.