Голоса на обочине (сборник)
Шрифт:
Я намеренно молчу. Мне интересны слова старика – не мои.
Он продолжает:
– Вот ты сам – наглядный пример! Что-то понять хочешь, а всё вдогонку! Чтоб оправдаться?.. Хочешь, а не торопишься… Время тянешь? Выбираешь, с какой скоростью двигаться?.. Хитришь?! Чтоб ещё добавили?.. Знаешь про этих горцев?
Говорит так – и не взять в толк: намеренно меня морочит? Либо так простодушен? Лица не видать – одни глаза. Остальное – седые космы волос. И глаза-то! Словно растворены синью волжского водного и небесного простора. Теряешься в них… И этот его голос…
…Отойду от старика, в
Грешница
Она говорит, будто причитает:
– И что же я наделала?… Не знаю, зачем вам всё это говорю, для чего? Я в храме сколько раз уж молилась… И прощения просила. А легче не делается… И куда мне податься теперь? С такой-то моей бедой… Всё было устраивалось у моего сына. Про себя-то уж не говорю… Про себя перестала и думать… Но нет, на втором курсе медицинского училища сын заерепенился: «Не по мне это! Нищая профессия! Уйду в строительный техникум!» Ушёл. Не учился, а делал только вид. Не знал, чем заняться.
А тут пособили: сел на иглу. Колоться стал. Наркоман! Мой Владька – наркоман! Всё казалось, что эта напасть хоть и рядом, но где-то в стороне, а тут…
Ума не приложу. И так, и эдак: ни в какую… Учёбу забросил окончательно.
Когда муж спивался, а потом отравился палёной водкой – я прозевала. Винила себя… А тут! Развила деятельность!.. У меня военком знакомый. Несколько раз пиявки ему ставила.
– Помогите, Юрий Петрович, – завопила безудержно, – пропадает парень! Знаю, что непутёвый! Год уж не учится, только числится студентом, и вас обманывает. В армии одно спасение!
А ему уж двадцатый год, Владиславу-то. Забрали! Год прослужил. Слава Богу, как все! Выправился.
Я настояла, чтоб оставили служить контрактником. Успокоилась! А тут: хлоп! Избил он молоденького солдатика. Да так, что суд будет теперь. Инвалидность получил солдатик этот. От наркоты сына увела, а в тюрьму толкнула…
Не грешница я, а преступница… На себя по-другому взглянула. Я-то?.. Сама-то?.. От меня идёт всё!.. Я три аборта сделала, муж жив был, думала, знаю, что делаю, к чему нищету плодить… А слепой оказалась… Тяжело было в девяностых: муж совсем остался без работы. А я врач – хоть плачь! Безденежье… Но как-то надо было… Что наделала!
Как прижало, тогда только и поняла… Этого тяну из трясины, а сама три невинные души загубила по глупости своей…
Если хоть один бы из них хорошим человеком стал, мне бы оправдание было за то, что живу! Глядишь, было бы к кому прислониться. А так… кому я нужна?..
…На мне всё висит это! На одной… И не замолить мне грех свой…
Рай в отдельно взятой семье
Вылет самолёта рейсом «Москва-Самара» откладывался несколько раз. Непогода!
Уже четвёртый
Он – худощавый, подвижный. Как подросток, в отличии от своей жены всё куда-то готов сорваться. Но жизненное пространство в зале ожидания ограничено. Компенсирует этот недостаток говором. Сбивчивым, непоследовательным, но простодушно-доверительным. Жена включается в разговор вескими короткими фразами. То ли они соскучились по землякам, то ли так устроены оба.
Возвращаются из Марианских Лазней после лечения. Обоим за пятьдесят. Про болячки мы, кажется, уже наговорились. И Дмитрий как-то было даже заскучал, исчерпав тему.
Но встрепенулся, когда я спросил:
– Часто бываете в Лазнях? Недёшево.
– Часто! – удивился Дмитрий. – Первый раз!
…Жили в Казахстане. Пришла пора ехать в Россию. А куда?
На голое место. Ни работы, ни жилья. Хотел к себе на родину, в Казань, но жена вот в свою рязань утянула – в Самару. Первые два года челночничал. Торговал часами, чем только не торговал… Вымотался… Желудок я тогда посадил. Мотался с часами этими…
…Уехали в район к дяде моей Зины. Нашли халупу, где жить.
Кроликов разводили, потом свиней… Выращивал капусту, морковь, картошку. Морока.
Как повезло мне механиком устроиться к одному местному предпринимателю, легче стало дышать… Вся автотранспортная техника на мне теперь. А Зина стала директором школы.
– Вы же говорили, что она бухгалтер по образованию?
– Ну да. Сначала бухгалтером в школе, а потом школой командовать стала. Ну, шеф мой, он авторитет в районе, помог, конечно… А что вообще-то? В школе главное: учёт, бухгалтерию поставить как надо. А учителя своё дело знают!
– Если б не Ася, был бы ты здесь во Внуково? Механик, директор!
– Да, да, – с готовностью подхватил Дмитрий, – дочь удачно вышла замуж! Она окончила школу с отличием, потом плановый институт с красным дипломом. Но это бы ничего! Поехала когда на практику в Швейцарию, познакомилась с немцем. Поженились. Теперь она живёт в Швейцарии. Два языка знает – немецкий и английский. Это заслуга Зины вот. Немец – активный такой! Купили нам путёвки в Чехию. Такое увидеть! Заграница! – кивнул на сумку. – Она приезжала к нам туда, Ася. Привезла компьютер. Себе новый купила. Это, конечно, всё благодаря Зине. Она тянула её на золотую медаль в школе. Всё положили и для учёбы в городе… Снимали квартиру ей. Я через два дня за 150 километров ездил, возил ей еду: мать готовила. Только учись! И вот результат! Живёт теперь в собственной квартире в Швейцарии. Это после нашей деревни! Нам повезло! Жизнь удалась, можно сказать! Взлёт! За дочерью и сын потянулся. Такая же методика. В школе мать держала в руках руль. Потом я! А кто, окромя нас самих? От армии я его отмазал. В аспирантуру заочную оформили. Выложился, конечно. Всё удачно! А что? Он и в институте отличник. Уже съездил на стажировку в Германию. Предлагают остаться работать. Они оба, и дочь, и сын, учили немецкий ещё в школе.