Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах
Шрифт:
«Если считать, что ад — есть желанье и невозможность любить, то Пушкин был в аду на земле».
«Я боялся старости. Но сегодня был умилен рассказом Н., как романтично его любит старушка-мать. Когда он уходит из дома, она жалобно кричит в окошко: „Николай! Николай!“»
«Достаточно того, чтобы каждым утром прочесть со вниманием „Отче наш“».
«Прежде всего Евангелие должно нравиться безотчетным чувством: „Все так… Мне здесь в полной мере хорошо“».
«Подумав о Христе, поймешь, как поступить в каждом случае».
«Мир держится и спасается молитвами безвестных и уединенных старцев».
«Кто принял страсть, тот принял смерть… Подписал смертный приговор всему живущему».
«В Христе — предельное дерзанье».
«Вера — признак здоровой души».
У Вячеслава Ивановича до Зиновьевой-Аннибал [36] была жена [37] ,
36
Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал (псевд., наст, фамилия Зиновьева, во втором браке Иванова; 1865–1907) — прозаик, драматург; вторая жена Вяч. Иванова.
37
Дарья Михайловна Иванова (урожд. Дмитриевская; 1864–1933) — первая жена Вяч. Иванова.
«До встречи с Лидией Дмитриевной я не знал, чем может быть чувство. Она очень мучительно умирала, задыхалась» [38] . (Взволнованно ходит по комнате.)
«И я, и она после нашей встречи увлекались другими. По закону всемирного тяготенья в круг больших светил попадает много мелких планет».
«Прощаясь на ночь с дочерью, мы говорим: „Мама с тобой“».
Вера Константиновна [39] (третья жена В. Ив.) приезжала ко мне на Фили, смотрела снятую мною для них дачу. Она тогда была стриженая, бледная, больная туберкулезом. Осенью она умерла [40] . В. Ив., как было у них условлено, вымыл ей ноги после смерти, как бы символично готовя ее к дальней дороге.
38
Л. Д. Зиновьева-Аннибал умерла от скарлатины.
39
Вера Константиновна Иванова (урожд. Шварсалон; 1890–1920) — третья жена Вяч. Иванова, его падчерица — дочь Л. Д. Зиновьевой-Аннибал от первого брака.
40
В. К. Иванова умерла 8 августа 1920 года в клинике Московского университета от туберкулеза, похоронена на кладбище Новодевичьего монастыря.
Вера Константиновна говорила: «Я видела много стран, Россия — красива щедростью широты». Она рассказывала, как в лыжном пробеге получила первый приз. Как у них жила молодая англичанка, требовавшая обильного и разнообразного menu. Это было трудно, «зато живая Англия».
Дочь Лидия [41] — композитор и преподаватель гармонии в Римской консерватории. Исполнялись ее симфонии на концертах, шла ее опера «Похищение свекрови».
В. Ив. говорил: «Со взрослой дочерью приятно пройти по улице рядом».
41
Лидия Вячеславовна Иванова (1896–1985) — композитор, писательница, дочь Вяч. Иванова и Л. Д. Зиновьевой-Аннибал; автор воспоминаний «Книга об отце» (М., 1992).
Гумилев говорил: «В. Ив. стеснялся своего брака с падчерицей и, когда она ждала ребенка, уехал в Италию [42] . Но мы и не думали осуждать его».
Вячеслав Иванович принадлежал к ряду людей, чья красота расцветает к старости. В зрелом возрасте он был массивен, рыжеволос. В более поздние годы он сохранил внушительность в соединении с тонким изяществом. Черты его лица обострились и приобрели особую выразительность. Голос его доставлял чисто музыкальное удовольствие, он отличался светлой тональностью, гибкостью и, если это понятно, — высокой целеустремленностью. Замечательна была игра его жестов и поз. То женственно-нежные движенья, то младенчески-беспомощные, то передающие оттенки иронии и язвительности, то непроницаемо-сдержанные. По словам знакомых, он чрезвычайно мужественно и благородно переносил горе утраты Зиновьевой-Аннибал, не падал духом, не жаловался, не изменял высокой вере.
42
В 1912 году Ивановы уехали за границу, в Швейцарию, потом в Италию. Осенью 1913 года они вернулись с сыном Дмитрием, родившимся за границей, и поселились в Москве.
«Сог ardens» [43] .
Он прелестно сердился. Вся живость возмутившего его впечатления переливалась в легкую игру быстрой и колкой мысли.
43
О. А. Мочалова приводит строфы из стихотворения Вяч. Иванова «День вознесения», вошедшего в книгу стихотворений «Cor ardens» («Пламенеющее сердце» — лат.), ч. 1–2. СПб., 1911, 1912.
Он восклицал: «Удивительный народ женщины! Они обижаются, ревнуют, соперничают… У мужчин этого нет».
«Мы столкнулись в темноте на узком тротуаре со старичком в золотых очках, и оба посмотрели друг на друга сердитыми круглыми глазами».
М. О. Гершензон [44] сказал мне: «Я заметил, что вас огорчило известие о том, что в Баку Вячеслав Иванович увлекается кавказским вином. Нет, это ничего, тут ему не грозит опасность. Гораздо хуже „жизни мышья беготня“» [45] .
44
Михаил Осипович Гершензон (наст, имя и отчество Мейлих Иосифович; 1869–1925) — историк русской литературы и общественной мысли, философ, публицист, переводчик.
45
Строка из стихотворения А. С. Пушкина «Стихи, сочиненные во время бессонницы» (1830).
На одном из собраний некий Левит [46] позволил себе грубую выходку против В. Ив. Разговор касался стиховедческих тонкостей. Левит был чрезвычайно начитанным молодым человеком, обладавшим блестящей памятью. Он позволил себе задеть возраст нашего руководителя. В. Ив., оставаясь на высоте самообладания, ответил Левиту такой тучей учености, что мы все утонули, а между прочим, сказал просто и прямо: «Но мы не дураки, хотя и старики».
Говорили, что в деревне В. Ив. боялся стаи гусей. Но я была свидетельницей такого случая. В кабинете В. Ив. на окне нашли бутылочку с прозрачной бесцветной жидкостью. Надпись — poison [47] . Все колебались: что предпринять? В. Ив. взял сосуд в руки и сделал первый глоток. Оказалось — спирт. Но ведь никто не знал, что там за влага.
46
Теодор Маркович Левит (1902–1942) — литературовед, критик, переводчик.
47
Poison — яд, отрава (фр.).
Говорили, что тех, кого хвалил В. Ив., постигала творческая неудача, а из тех, кого он порицал, получались известные писатели. Так из хваленого Зенкевича [48] не вышло поэта, а из порицаемого Алексея Толстого вырос крупный писатель.
Гумилев говорил, что был свидетелем бесед В. Ив. в его Tunis eburnea [49] : «Он призовет кого-нибудь из поэтов, беседует с ним долго и проникновенно, разбирает его стихи, видит в них замыслы и глубины, которых не подозревал сам автор, и так убедительно показывает ему его внутреннее прекрасное лицо, что поэт уходит, не чуя под собой ног. Но, провожая его в переднюю, хозяин быстро и легко срывает пленительный покров с возвышенного образа и говорит слова такой едкой уничижительности, так метко и беспощадно попадая в слабые места, что гость, падая с неба, разбит, расколот, сожжен».
48
Михаил Александрович Зенкевич (1891–1973) — поэт, переводчик.
49
Turris eburnea — башня из слоновой кости (лат.).
В. Ив. великолепно выслушивал каждого и располагал к высказыванию. Он давал возможность говорить о своих переживаниях в полный размах, не перебивая своим личным опытом и отношением к теме, не ставя в связь чужое трепетное чувство с тем, как «у всех» и «у других тоже». Вместе с тем он безболезненно находил вещам свое место. Умел сказать автору полную правду, ничего не смягчая, но и ничем не обижая.
«В вашем докладе туго натянутая струна поклонения Достоевскому, но ведь вы не внесли ничего нового в понимание его. Заметили ли вы это? Ваш доклад строго взвешен, насыщен фактами, но душноват» (Скалдину) [50] .
50
Алексей Дмитриевич Скалдин (1885–1943) — писатель, поэт.