Голова королевы. Том 2
Шрифт:
Тогда Ралейг, не продолжая допроса Ламберта, обратился к Сэррею:
— Как вы знаете — об этом я не раз говорил вам, — я не могу высказать свое суждение, но все слышанное мною здесь убеждает меня, что слуга Лейстера обманул и провел не только его, но и ее величество. Этого достаточно, чтобы задержать его вместе с тем стариком и отправить в Лондон. В то же время я считаю нашу задачу оконченной.
Сэррей смутился и наконец произнес:
— Разве вы забыли о сэре Брае?
— Я совсем не забыл о нем, мы найдем его и узнаем, чего Пельдрам хотел от него.
— А вы не намерены увезти молодую даму из Ратгоф-Кастла? Она, по-видимому, главное действующее лицо, только ее показания могли бы внести свет в это дело. Лейстер дал мне слово, что состоит в супружестве с молодой леди, этот человек утверждает, что был свидетелем при совершении обряда, но документ затерян и граф скрыл свой брак от королевы. Мы можем добиться правды, только услышав показания молодой леди, и, лишь сообразуясь с этими объяснениями, королева может судить о моем обвинении и о виновности Лейстера.
— Вы правы, — сказал Ралейг, подымаясь с решимостью.
— Мы отправимся в Ратгоф-Кастл, но прежде переговорим с сэром Браем. Оба задержанных будут следовать за нами.
По приказанию Ралейга быстро были сделаны все необходимые приготовления к отъезду в Лейстершир, и через четверть часа все общество отправилось в путь.
Кингтон был слишком груб с людьми, чтобы рассчитывать при попытке к освобождению на помощь служащих в замке, и потому должен был покориться своей судьбе, но все-таки по пути он строил планы, которые могли бы исправить то, что он испортил своей двойной неосторожностью.
Однако в Лейстершире все члены маленького каравана наткнулись на новое непредвиденное обстоятельство.
Тюремщик заметил утром бегство Брая и замену его Пельдрамом. Тщетно просил последний отпустить его. В обыкновенное время тюремщик, быть может, исполнил бы эту просьбу, но теперь, когда важные лица находились поблизости, ему приходилось думать о своей шкуре, и он оставил нового заключенного в том же положении, поспешив сделать обстоятельный доклад о происшествии мировому судье, своему настоящему начальнику. Мировой судья прибыл почти одновременно с Ралейгом, и вскоре все обсудили, что нужно сделать.
Кинггон, Пельдрам и Ламберт были переданы мировому судье с приказом немедленно в целости доставить их в Лондон, причем судья головой отвечал за их доставку. Ралейг тотчас же написал Бэрлею подробное донесение и немедленно отправил его по назначению. Поиски Брая велись с той целью, чтобы дать ему указание явиться в Лондон к канцлеру со своим документом. После этого Ралейг и Сэррей поспешно отправились в дальнейшую поездку, на север.
Глава двадцать седьмая
СЕРЕБРЯНАЯ ШКАТУЛКА
Главная вина Марии заключалась в ее браке с Босвелом, а преступление Босвела — в убийстве короля. Но теперь, когда Мария была разлучена с супругом, никому не приходило в голову обвинять ее в смерти Дарнлея, вследствие этого у всех партий было средство прийти к соглашению; оно заключалось в том, чтобы признать Босвела козлом отпущения за все совершившееся и подвергнуть его соответствующему наказанию.
Возмутившимся было нетрудно ухватиться за это средство. Приверженцы Марии не желали ничего искреннее, как расторгнуть ее брак с Босвелом, и оставалось только самой Марии высказаться против этого брака. Но она и не думала этого делать, объявив, что лучше в одной только нижней юбке покинет с ним отечество, чем откажется от него.
В это самое время стали раздаваться протесты коронованных особ, осуждавших поведение шотландцев по отношению к их королеве, и бунтовщики все более теряли почву под ногами. Но вдруг произошло событие, снова придавшее им силу и снова сгустившее над головой Марии политические тучи, которые готовы были рассеяться.
Вынужденный разлучиться с Марией, Босвел бежал в Эдинбург, где он надеялся найти убежище и защиту в замке, порученном надзору одного из облагодетельствованных им слуг. Но этот слуга, по имени Джэмс Бэльфор, так мало заслуживал доверия, что Босвел, вскоре открыв его изменнические замыслы, бежал среди ночи и непогоды в Дэнбар, решив ждать там последующих событий. Здесь он не оставался в бездействии; снарядил четыре корабля, подготовил замок к обороне и вообще предпринимал все, что только возможно было в его положении, так как замок был окружен его противниками.
Но вдруг Босвел вспомнил, что среди бурных событий он позабыл один предмет, который мог погубить его и Марию, если бы попался в руки его врагов. Прервав ужин, он с непокрытой головой поспешно выбежал из башни замка на крепостной вал и по нему бежал до тех пор, пока не наткнулся на капитана, который проверял часовых. Босвел судорожно схватил его за руку и увлек его в свой кабинет.
Внешность капитана Блэкеддера изобличала в нем закаленного, храброго воина, это был высокий, сильный мужчина с загорелым лицом и густой бородой, его манеры были сдержаны и решительны.
— Капитан, — сказал Босвел, — ты — мужественный человек и остался верен мне, когда многие покинули меня, я могу рассчитывать на тебя и в будущем, не так ли?
— Вы сами это сказали, — ответил Блэкеддер, — и я не желаю ничего искреннее, как доказать, что не принадлежу к тем трусливым предателям.
— Ты должен попытаться проникнуть в Эдинбург!
— Это будет очень трудно, милорд, — ответил капитан, — но я в вашем распоряжении.