Голова, полная призраков
Шрифт:
В то же время я не хочу исключать вероятность того, что папа все-таки бросил маме те оскорбительные строфы. Это вполне в его духе. Все остальные детали этой истории легко представить: мама пулей вылетает из их домика, папа бежит следом, моля о прощении и принося глубочайшие извинения, а затем увозит ее в казино, чтобы загладить свою вину перед ней.
Впрочем, все это не важно. Я помню о тех «Встречах супругов» только то, что мои родители уехали куда-то далеко, пообещав скоро вернуться. В четыре года я запомнила лишь слово «далеко». Я не имела никакого представления о расстоянии и времени. Я только понимала, что они «далеко». Это слово звучало необычайно зловеще, как мораль из басен Эзопа. Я была уверена, что они покинули нас, поскольку им надоело, что я ем пасту без соуса. Добавляя масло и перец к макаронам в форме рожков (именно такую пасту я предпочитала),
Ладно, я обещаю не снабжать мой рассказ дальнейшими примечаниями с указаниями на все источники информации (как противоречивой, так и иной). В этом вступлении я просто хочу показать, как это все запутанно и как все может усложниться дальше.
Откровенно говоря, если абстрагироваться от влияния всех внешних факторов, я помню несколько вещей в самых мельчайших подробностях, столь ужасающих, что я боюсь затеряться в лабиринте воспоминаний. Есть моменты неясные и непонятные для меня. Будто бы я пытаюсь разобраться в чужих мыслях. Боюсь, в моей голове хронология и события запутались и исказились.
Итак, все же давайте начнем снова, просто держа все это в уме.
Я хочу сказать этой не особо связной преамбулой, что я силюсь найти подходящее место для начала рассказа.
Впрочем, начало уже положено, не так ли?
Глава 4
Посреди спальни у меня стоял картонный домик для игр. Он был белый, с черными полосками, которые обозначали шиферную крышу, и с нарядными лотками для цветов под окошками со ставнями. Наверху была приземистая кирпичная труба, явно маловатая для Санты. Впрочем, к тому времени я уже не верила в Санту, лишь притворяясь, что все еще верю, чтобы угодить другим людям.
По идее, мне нужно было раскрасить белую основу моего картонного домика, но я этого не сделала. Мне как раз нравилось, что домик стоит весь белый под лазурным небосводом голубых стен моей комнаты. Фасад так и оставался нераскрашенным, зато внутри у меня было уютное гнездышко: все пространство усыпано одеялами и мягкими игрушками, а стены увешаны рисунками, изображавшими меня и родных в различных сценах и образах (Марджори чаще всего представала как воинственная принцесса).
Я сидела с книгой на коленях внутри моего картонного домика за плотно закрытыми окнами и дверкой. В руке я сжимала маленький складной фонарик для чтения.
Свинки с их несуразными пикниками меня никогда особо не волновали. Восторга у меня не вызывали и нелепые бананомобили, огурцы-машины и хот-доги на колесах. Лихач за рулем Пес Динго и бесконечно преследующая его офицер полиции Флосси порядком раздражали меня. Мои глаза вечно пытались найти этого пройдоху, Золотого Жучка, хотя к тому моменту я уже давным-давно нашла и запомнила все места, где он был: за рулем желтого бульдозера на обложке, потом в самой книжке – сзади, в грузовике козлика Микеля Анджело, и на водительском месте красного Volkswagen Beetle, который рассекал воздух на буксире грузовика-тягача. Чаще всего все, что было видно, – лишь пара желтеньких глаз, взирающих на меня из окна машины. Папа рассказывал, что когда я была совсем маленькой, я доводила себя до исступления, если у меня не получалось найти Золотого Жучка. Я ему верила, хотя мне было непонятно, что значит «дойти до исступления».
Мне было восемь лет – уже слишком взрослая, чтобы зачитываться книжкой «Машины, грузовики и все, что ездит» Ричарда Скарри [9] , о чем мне постоянно напоминали родители. Самые большие тревоги семьи Барретт прежде, до событий с Марджори, были связаны с тем, что я читала или не читала. Родители беспокоились, что, несмотря на заверения нашего врача, мой левый глаз не укреплялся и не успевал за соседом в глазнице справа. Они предполагали, что именно из-за этого в школе я училась так себе и не проявляла интереса к книгам, которые больше подходили мне по возрасту. Читала я как раз хорошо, но интересовали меня больше всего истории, которые мы с сестрой придумывали сами. Маму и папу я успокаивала, расхаживая повсюду с состоящими из детских рассказов «хрестоматиями», как называла их учительница нашего второго класса миссис Халбиг. Я изображала, что читаю и книги для ребят постарше. Чаще всего я носила с собой что-нибудь из тех нескончаемых серий слащавых приключенческих книг, где все повороты простоватых сюжетов раскрывались уже в названии и где повествование обычно было завязано на некоей волшебной твари. Мне не составляло труда ответить на вопрос мамы, о чем эта книжка.
9
Упоминавшиеся ранее транспортные средства и связанные с ними персонажи – как раз из этой книги, которая была опубликована на русском языке под названием «Книжка про машинки» (Карьера Пресс, 2017 г.).
Так что я не читала и не перечитывала вечно одни «Машины, грузовики и все, что ездит». Поиски Золотого Жучка в тишине моего уединения были ритуалом, которым мы с Марджори предваряли добавление новой истории в книгу. Прямо на страницах книги мы уже вписали десятки сюжетов, которые затрагивали почти всех эпизодических персонажей, населявших мир Ричарда Скарри. Конечно же, все истории я не помню, однако была история о кошке, чья машина застряла в луже патоки. Коричневая масса пролилась из автоцистерны, для удобства снабженной надписью черными буквами «Патока». На кошкиной мордочке я пририсовала массивные очки в черной оправе. Точно такие, какие я носила сама. Эти же очки появлялись у всех персонажей, для которых мы писали истории. В пустое место вокруг кота и автоцистерны с патокой я вписала своим мелким аккуратным почерком (но жутко безграмотно) следующий сюжет: «Кошка Мерри опаздывала на работу на обувную фабрику, и тут бац – умудрилась застрять в вязкой патоке. Она так разозлилась, что у нее с головы слетела шляпа! Она простояла в патоке не один день и не одну ночь. Она так и стояла посреди дороги день за днем, пока ей на помощь не пришли множество дружелюбных муравьев, которые съели всю патоку. Кошка Мерри была в восторге и пригласила муравьев к себе домой, где она построила для них огромную муравьиную ферму, чтобы они остались жить с ней. Кошка Мерри постоянно с ними разговаривала, придумывала им имена, начинающиеся на букву М, и всегда давала им их самую любимую еду. Патоку!».
Истории в моей книжке Скарри были короткие и фантастичные со странно счастливыми или вселяющими надежду концовками. Сюжеты в основном придумывала Марджори, которая, естественно, всех персонажей-животных называла моим именем.
Обнаружив Золотого Жучка на последней картинке, я пулей выскочила из моего картонного домика. С книгой в руках я выбежала из спальни и понеслась по длинному коридору в сторону комнаты Марджори. Я специально бежала босиком и сильно топала ногами по паркету, чтобы она услышала, как я приближаюсь. Не предупредить ее о моем наступлении было бы нечестно.
Той осенью у нас дома был введен абсолютно новый режим приватности. Марджори стала закрывать дверь в свою спальню, что следовало понимать как «Мерри, держись подальше, а то я за себя не ручаюсь!». Дверь обычно была заперта, когда она делала домашку, и по утрам, когда она собиралась в школу. Марджори было четырнадцать лет. Она училась уже в 9-м классе школы [10] . Новоиспеченная старшеклассница теперь утром тратила гораздо больше времени на сборы, чем в только недавно закончившемся детстве. Она оккупировала ванную комнату на втором этаже и потом уединялась в своей комнате вплоть до того момента, пока ожидающая ее в холле мама не начинала орать, что мы опоздаем в школу или на некую встречу по милости Марджори, которая ведет себя слишком высокомерно и «хватит уже прятаться в своей раковине». Я неизменно хихикала, когда слышала последнее, потому что мама выдавала всю эту тираду настолько быстро, что слова превращались в сплошной поток образов. Я каждый раз разочаровывалась, когда самая что ни на есть обычная Марджори, не спрятанная за створками морской ракушки, стремительно сбегала вниз по лестнице.
10
В американской системе образования старшие классы средней школы – с 9-го по 12-й.
Был ленивый субботний день, так что я не ожидала, что дверь в ее спальню будет закрыта. Как и любая младшая сестра, я максимально уважала желание Марджори не держать дверь в комнату открытой, но Марджори определенно должна была услышать, как я несусь по коридору.
Слегка запыхавшись после бега, я остановилась перед большой дверью в спальню Марджори. Это была единственная дверь в нашем старом доме, которую мы не меняли. Дверь из массива дуба, выкрашенная в тон с полом в темный цвет, была той же толщины, что и стена, и могла спокойно выдержать натиск и полчищ варваров, и таранов, и маленьких сестричек. Дверь в спальню Марджори сильно отличалась от моей дверки-дешевки из пиломатериалов, которую с разрешения родителей я могла украшать и осквернять на свое усмотрение.