Голова профессора Доуэля. Властелин мира
Шрифт:
Никогда еще профессор Керн не был так разговорчив с Лоран. И откуда у него эта неожиданная щедрость? «Я удваиваю вам вознаграждение…»
«Он хочет задобрить, купить меня, – подумала Лоран. – Он, кажется, подозревает, что я догадываюсь или даже знаю о многом. Но ему не удастся купить меня».
Новые обитатели лаборатории
Наутро на прозекторском столе лаборатории профессора Керна действительно лежали два свежих трупа.
Две новые головы,
Мужской труп принадлежал рабочему лет тридцати, погибшему в потоке уличного движения. Его могучее тело было раздавлено. В полуоткрытых остекленевших глазах замер испуг.
Профессор Керн, Лоран и Джон в белых халатах работали над трупами.
– Было еще несколько трупов, – говорил профессор Керн. – Один рабочий упал с лесов. Забраковал. У него могло быть повреждение мозга от сотрясения. Забраковал я и нескольких самоубийц, отравившихся ядами. Вот этот парень оказался подходящим. Да вот эта еще… ночная красавица.
Он кивком головы указал на труп женщины с красивым, но увядшим лицом. На лице сохранились еще следы румян и гримировального карандаша. Лицо было спокойно. Только приподнятые брови и полуоткрытый рот выражали какое-то детское удивление.
– Певичка из бара. Была убита наповал шальной пулей во время ссоры пьяных апашей. Прямо в сердце, – видите? Нарочно так не попадешь.
Профессор Керн работал быстро и уверенно. Головы были отделены от тела, трупы унесены.
Еще несколько минут – и головы были помещены на высокие столики. В горло, в вены и сонные артерии введены трубки.
Профессор Керн находился в приятно возбужденном состоянии. Приближался момент его торжества. В успехе он не сомневался.
На предстоящую демонстрацию и доклад профессора Керна в научном обществе были приглашены светила науки. Пресса, руководимая умелой рукой, помещала предварительные статьи, в которых превозносила научный гений профессора Керна. Журналы помещали его портреты. Выступлению Керна с его изумительным опытом оживления мертвых человеческих голов придавали значение торжества национальной науки.
Весело посвистывая, профессор Керн вымыл руки, закурил сигару и самодовольно посмотрел на стоящие перед ним головы.
– Хе-хе! На блюдо попала голова не только Иоанна, но и самой Саломеи. Недурная будет встреча. Остается только открыть кран и… мертвые оживут. Ну что же, мадемуазель? Оживляйте. Откройте все три крана. В этом большом цилиндре содержится сжатый воздух, а не яд, хе-хе…
Для Лоран это давно не было новостью. Но она, по бессознательной почти хитрости, не подала и виду.
Керн нахмурился, сделался вдруг серьезным. Подойдя вплотную к Лоран, он, отчеканивая каждое слово,
– Но у профессора Доуэля прошу воздушного крана не открывать. У него… повреждены голосовые связки и…
Поймав недоверчивый взгляд Лоран, он раздраженно добавил:
– Как бы то ни было… я запрещаю вам. Будьте послушны, если не хотите навлечь на себя крупные неприятности.
И, повеселев опять, он протяжно пропел на мотив оперы «Паяцы»:
– Итак, мы начинаем!
Лоран открыла краны.
Первой стала подавать признаки жизни голова рабочего. Едва заметно дрогнули веки. Зрачки стали прозрачны.
– Циркуляция есть. Все идет хорошо…
Вдруг глаза головы изменили свое направление, повернулись к свету окна. Медленно возвращалось сознание.
– Живет! – весело крикнул Керн. – Дайте сильнее воздушную струю.
Лоран открыла кран больше.
Воздух засвистал в горле.
– Что это?… Где я?… – невнятно произнесла голова.
– В больнице, друг мой, – сказал Керн.
– В больнице?… – Голова повела глазами, опустила их вниз и увидела под собой пустое пространство.
– А где же мои ноги? Где мои руки? Где мое тело?
– Его нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела, а туловище пришлось отрезать.
– Как это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция? Куда я годен такой? Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки надо. Без рук, без ног на работу никто не возьмет… Выйдешь из больницы… Тьфу! И выйти-то не на чем. Как же теперь? Пить есть надо. Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и выгоните: вылечили. Нет, я не согласен, – твердил он.
Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, прическа, наивный взгляд голубых глаз все обличало в нем деревенского жителя.
Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое тело.
– Может, хоть пособие какое выйдет?… А где тот?… – вдруг вспомнил он, и глаза его расширились.
– Кто?
– Да тот… что наехал на меня… Тут трамвай, тут другой, тут автомобиль, а он прямо на меня…
– Не беспокойтесь. Он получит свое. Номер грузовика записан: четыре тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? – спросил профессор Керн.
– Меня? Тома звали. Тома Буш, вот оно как.
– Так вот что, Тома… Вы не будете ни в чем нуждаться и не будете страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу, не беспокойтесь.
– Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?
– Показывать покажем, только не на ярмарках. Ученым покажем. Ну а теперь отдохните. – И, посмотрев на голову женщины, Керн озабоченно заметил: – Что-то Саломея заставляет себя долго ждать.
– Это что ж, тоже голова без тела? – спросила голова Тома.