Голова профессора Доуэля. Властелин мира
Шрифт:
– Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в компанию барышню… Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал своей болтовней.
Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр.
– Температура выше трупной, но еще низка. Оживление идет медленно…
Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волноваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг по каменному полу звонко отдавался в большой комнате.
Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губами.
Наконец Керн подошел
– Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому циркуляция идет медленно. Дайте трубку шире.
Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.
Голова Брике, – так звали женщину, – реагировала более бурно на свое оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала хрипло кричать, умоляла лучше убить ее, но не оставлять таким уродом.
– Ах, ах, ах!.. Мое тело… мое бедное тело!.. Что вы сделали со мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть посмотреть на него… нет, нет, не надо. Оно без головы… какой ужас!.. какой ужас!..
Когда она немного успокоилась, то сказала:
– Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство?
– Ни то, ни другое. Это – достижение науки.
– Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осел Жорж продырявил меня пулей… Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать красивое тело. А так я не могу… Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы.
И, обратившись к Лоран, она попросила:
– Будьте добры дать мне зеркало.
Глядя в зеркало, Брике долго и серьезно изучала себя.
– Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама сделать себе прическу…
– У вас, Лоран, работы прибавилось, – усмехнулся Керн. – Соответственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.
Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:
– В их присутствии, – он показал глазами на головы, – ни слова о голове профессора Доуэля!..
Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профессора Доуэля.
Глаза Доуэля смотрели на нее грустно. Печальная улыбка кривила губы.
– Бедный мой, бедный… – прошептала Лоран. – Но скоро вы будете отомщены!
Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.
– Вы лучше расскажите, как прошел опыт, – прошипела голова, слабо улыбаясь.
Головы развлекаются
Головам Тома и Брике еще труднее было привыкнуть к своему новому существованию, чем голове Доуэля. Его мозг занимался сейчас теми же научными работами, которые интересовали его и раньше. Тома и Брике были люди простые, и без тела жить им не было смысла. Немудрено, что они очень скоро затосковали.
– Разве это жизнь? – жаловался Тома. – Торчишь как пень. Все стены до
Угнетенное настроение «пленников науки», как шутя называл их Керн, очень озабочивало его. Головы могли захиреть от тоски прежде, чем настанет день их демонстрации.
И профессор Керн всячески старался развлекать их.
Он достал киноаппарат, и Лоран с Джоном вечерами устраивали кинематографические сеансы. Экраном служила белая стена лаборатории.
Голове Тома особенно нравились комические картины с участием Чарли Чаплина и Монти Бэнкса. Глядя на их проделки, Тома забывал на время о своем убогом существовании. Из его горла даже вырывалось нечто похожее на смех, а на глазах навертывались слезы.
Но вот отпрыгал Бэнкс, и на белой стене комнаты появилось изображение фермы. Маленькая девочка кормит цыплят. Хохлатая курица хлопотливо угощает своих птенцов. На фоне коровника молодая здоровая женщина доит корову, отгоняя локтем теленка, который тычет мордой в вымя. Пробежала лохматая собака, весело махая хвостом, и вслед за нею показался фермер. Он вел на поводу лошадь.
Тома как-то прохрипел необычайно высоким фальшивым голосом и вдруг крикнул:
– Не надо! Не надо!..
Джон, хлопотавший около аппарата, не сразу понял, в чем дело.
– Прекратите демонстрацию! – крикнула Лоран и поспешила включить свет. Побледневшее изображение еще мелькало некоторое время и, наконец, исчезло. Джон остановил работу проекционного аппарата.
Лоран посмотрела на Тома. На глазах его виднелись слезы, но это уже не были слезы смеха. Все его пухлое лицо собралось в гримасу, как у обиженного ребенка, рот скривился.
– Как у нас… в деревне… – хныча, произнес он. – Корова… курочка… Пропало, все теперь пропало…
У аппарата уже хлопотала Лоран. Скоро свет был погашен, и на белой стене замелькали тени. Гарольд Ллойд улепетывал от преследовавших его полисменов. Но настроение у Тома было уже испорчено. Теперь вид движущихся людей стал нагонять на него еще большую тоску.
– Ишь, носится как угорелый, – ворчала голова Тома. – Посадить бы его так, не попрыгал бы.
Лоран еще раз попыталась переменить программу.
Вид великосветского бала совершенно расстроил Брике. Красивые женщины и их роскошные туалеты раздражали ее.
– Не надо… я не хочу смотреть, как живут другие, – говорила она.
Кинематограф убрали.
Радиоприемник развлекал их несколько дольше.
Их обоих волновала музыка, в особенности плясовые мотивы, танцы.
– Боже, как я плясала этот танец! – вскричала однажды Брике, заливаясь слезами.
Пришлось перейти к иным развлечениям.
Брике капризничала, требовала ежеминутно зеркало, изобретала новые прически, просила подводить ей глаза карандашом, белить и румянить лицо. Раздражалась бестолковостью Лоран, которая никак не могла постигнуть тайн косметики.
– Неужели вы не видите, – раздраженно говорила голова Брике, – что правый глаз подведен темнее левого. Поднимите зеркало выше.
Она просила, чтобы ей принесли модные журналы и ткани, и заставляла драпировать столик, на котором была укреплена ее голова.