Шрифт:
21 июня 1941 года, 9 часов 59 минут по Московскому времени.
Тяжёлые бархатные портьеры глубокого зелёного цвета с широкой золотой бахромой по краям, подхваченные золотыми же увесистыми кутасами, мягкими дугами обрамляли широкое окно с двойной рамой. Тёплый утренний свет лился в помещение. В солнечных потоках кружились,
В кабинете было душно.
С еле слышными глухими щелчками мерно раскачивался маятник настенных швейцарских часов. Вот стрелка в часах сдвинулась на одно деление, с тихим жужжанием начала раскручиваться стальная пружина, и, наконец, молоточек ударил по медному колоколу. Бамм! Бамм! Бамм! Гулко зазвенел колокол, отмеряя ровно десять часов утра. Звон разнёсся по всему кабинету, отразился от высоких дубовых настенных панелей и поглотился бархатными портьерами, узкой красной ковровой дорожкой с зелёными полосами по краям и зелёным сукном резного дубового письменного стола.
С последним ударом часов в кабинете воцарилась тишина.
Бум!
Вдруг что-то сильно ударило по крышке стола.
Бум! Дзынь!
Со звонким треском раскололся стеклянный абажур настольной лампы, только что сброшенной на пол.
Бах! Шшух!
Со стола свалились папки с документами и с тяжёлым шлепком впечатались в пол. Бумажные листки разлетелись по всему кабинету, поднимая в воздух новые пылинки.
Раздался негромкий стук в дверь. Шорох в кабинете на мгновение затих, но тут же с противным скрипом по паркету медленно сдвинулся стул, и снова что-то тяжёлое глухо ударило по крышке стола.
Не дождавшись ответа, человек по ту сторону двери повернул ручку. На пороге кабинета появился Александр Николаевич Поскрёбышев – личный помощник Сталина.
– Доброе утро, товарищ Ста…лин! – привычно поприветствовал он Секретаря ЦК ВКП(б) и вдруг осёкся и взволнованно спросил: – Что с вами, товарищ Сталин?
Вождь мирового пролетариата сидел, уткнувшись лбом в зелёное сукно крышки письменного стола. Тяжёлый деревянный стул с квадратными кожаными вставками на сидении и спинке был отодвинут дальше, чем обычно, и теперь тело Иосифа Виссарионовича, растянутое между двумя точками опоры, словно мост, нависало над паркетом. Его левая рука безжизненно свисала над полом, а правая лежала на краю стола, остановившись там, видимо, сразу после того, как сбросила вниз папки с бумагами.
На звук голоса тело председателя Совнаркома дёрнулось, голова с усилием резко вывернулась вправо и уставилась на Поскрёбышева одним глазом. Зрачок второго глаза закатился под верхнее веко. Губы Сталина зашевелились. Рот беззвучно открылся, вывалив наружу язык.
– Ффо охей, – проговорил он, так и не найдя в себе силы спрятать язык.
– Вам плохо? – забеспокоился личный помощник.
Со звучным хлюпаньем язык Секретаря ЦК втянулся в рот, забирая с собой набежавшую слюну. Правая рука Сталина дёрнулась, задела телефон. На стол слетела трубка и заскользила по сукну, остановившись у лица Сталина. Зрачки Секретаря сошлись к носу и, наконец, сфокусировались на трубке.
– Нед. Я скасау, фсо хазашо, – невнятно пробормотал Сталин.
– У вас может быть кровоизлияние в мозг. Я позову врача, – не поверил Поскрёбышев.
Хлопнула дверь. Личный помощник Сталина стремглав выбежал из кабинета.
***
Голова Сталина.
Стенограмма беседы индивидуумов, попавших одновременно в голову Секретаря ЦК ВКП(б).
Присутствовали:
Чоткий – стереотипный читатель попаданческой литературы.
Денис Михалыч – правоверный коммунист.
Ланге Франц Альбертович – поклонник Виктора Суворова.
Конец ознакомительного фрагмента.