Головорез
Шрифт:
— Это сестра Форестер.
— Звонит Соломон Гейдж. Вы меня помните?
— Как я могу забыть это имя?
— Да, мэм. Полагаю, вы слышали, что случилось с Эбби Мейнс.
— Такая беда! Она казалась очень милой девушкой. Попавшей в беду, но…
— Конечно, мэм. Мне все еще любопытно, кто же забрал ее из клиники. Я хотел бы показать вам фотографию одного человека. Я мог бы переслать ее по электронной почте.
Говоря, он забарабанил по клавиатуре ноутбука, ища фото Майкла Шеффилда.
Сестра продиктовала
В животе у Соломона заурчало. Он был слишком взвинчен, чтобы есть, но у его желудка явно было свое мнение. Соломон вместе с телефоном пошел на кухню, и тот зазвонил, когда Соломон заглянул в холодильник.
— Соломон Гейдж.
— Это сестра Форестер. Я получила фотографию.
— Быстро.
— Я тут же ее открыла. Мне не меньше, чем вам, не терпится узнать, кто несет ответственность за случившееся.
Соломон в этом сомневался.
— И? — подбодрил он.
— Это не он.
— Вы уверены?
— Совершенно. Человек, выдававший себя за вас, был плотнее, и подбородок у него был тяжелее.
Соломон постарался скрыть разочарование:
— Ладно, большое вам спасибо.
— Да пока не за что, — сказала сестра Форестер.
— В общем, я только хотел его исключить. Вы не очень помогли.
Она попросила держать ее в курсе и еще раз выразила свои соболезнования, прежде чем Соломон смог закончить разговор.
Черт. Он вернулся к тому, с чего начал. Ни малейшей зацепки.
И аппетит тоже пропал.
Глава 42
В пятницу Дональд прилетел в Сан-Франциско на вертолете и всю дорогу, пока лимузин вез его через утренние пробки в квартиру с видом на парк Лафайет, от нетерпения ерзал на сиденье. Он надел черный деловой костюм, а не обычную свою непринужденную одежду, и каблуки его парадных полуботинок стучали по мраморному полу, когда он прошел мимо миссис Вонг, не удостоив ее словом.
Соломона Гейджа он нашел на кухне. Тот пил кофе, на столе перед ним лежала развернутая газета. Соломон уже был при полном параде, серый пиджак висел на спинке стула. Обычная черная водолазка туго обтягивала широкие плечи телохранителя, слегка собираясь под черной лямкой наплечной кобуры. Глаза его расширились, когда он поднял взгляд на гневное лицо Дона.
— Доброе утро, сэр. Я не ожидал вас увидеть…
— Еще бы, — отрезал Дон. — Вот. Объясни мне это.
Дон бросил на стол большой коричневый конверт и сложил руки на груди. Соломон взял конверт, перевернул его. Надписей ни на одной из сторон не было.
— Открой.
Соломон отогнул клапан, и из конверта выскользнули фотографии. Они легли изображением вверх, в том самом порядке, в каком накануне вечером показывал их Дону Барт Логан.
Соломон покраснел, вглядевшись
На втором фото они сидели в кафе, как раз у этого проклятого окна во всю стену. Наклонившись через стол друг к другу. Женщина чему-то смеялась.
На третьем пара стояла на улице у серого здания суда. Лусинда Крус, поднявшись на цыпочки, целовала Соломона в губы.
— Что, черт возьми, это значит?
Соломон пожал плечами:
— Мы вместе обедали.
— И?
— Это все.
Дон указал на фото с поцелуем.
— А это, стало быть, десерт?
Выдвинувшийся подбородок Соломона напомнил Дону о тех мрачных годах после гибели Роуз, когда ее сын, еще совсем мальчишка, был полон решимости идти своим путем. Дон практически навязал подростку помощь и руководство, доказал ему, что его будущее — с Шеффилдами. Дон почувствовал, что смягчается, и это его взбесило. Он приехал отчитать Соломона, а не гулять по Дороге воспоминаний.
— Бывало, что мои поручения выполнялись плохо, — прорычал он, — но не так, как в последние несколько дней. Я послал тебя на поиски внучки, и в результате ей разнесли мозги. Ты избил Майкла. Я дал тебе задание: расстроить этот бракоразводный процесс. И что ты делаешь? Приглашаешь адвоката Грейс на свидание.
— Это не так…
Дон жестом остановил его.
— Мои сыновья пытались открыть мне глаза на то, что ты слетаешь с катушек, но я отказывался им верить. И теперь это.
Соломон посмотрел на разложенные перед ним фотографии. Когда он снова поднял глаза на Дона, в них горела злость.
— Они следили за мной, — произнес он.
— После того как ты напортачил в Окленде, люди Барта Логана следили за тобой. Он считает тебя виновным в смерти Эбби. Он искал доказательства.
— Вы верите, что я виноват в ее смерти?
— Откуда, черт побери, мне знать? Меня там не было. Эбби мертва. Шофер все еще в реанимации. Никто — кроме тебя — не может нам объяснить, что произошло на той улице. Но я готов был поверить тебе на слово. Теперь я не так уверен.
Соломон ткнул в фотографии пальцем:
— Это был просто ланч. Мы ели. Разговаривали. Не про дела. Не о вашей семье. Мы просто болтали как нормальные люди.
— Дальше ты скажешь, что это и не поцелуй вовсе. Она что, измеряла губами твою температуру?
Щеки Соломона вспыхнули:
— Вы заходите слишком далеко, сэр. Все это из-за поцелуя?
Дон сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Эта женщина — адвокат, — сказал он. — Она использует тебя, а ты попался на удочку. Я разочарован, Соломон. Я не думал, что ты настолько глуп, чтобы бегать за юбками, когда нужно заниматься делом.