Голубь над Понтом (сборник)
Шрифт:
– Наутро собрались в палате патрикии и стратилаты, а у двери стали воины в золоченых бронях. Царица сидела…
– Царица… – насмешливо пожала плечом Настася.
– Не все ли тебе равно? – оправдывался Злат.
Любава потянула подружку за белый рукав рубашки:
– Молчи, молчи…
– Царица сидела на престоле. Над нею серебряные птицы пели райскими голосами. Я стал перед повелительницей…
Слушательницы застыли в напряженном внимании.
– Царица посмотрела на меня…
– Какое же было первое
– Первое гаданье? Много ли времени надо, чтобы всю землю от востока до запада обойти?
Девушки ждали ответа, что это значит.
Злат рассмеялся:
– Один день.
Настася не понимала и переглядывалась с Любавой. Та же была во власти своей любви, в сладком тумане своего чувства. Оно наполняло не только ее душу, но и весь мир, эти рощи и дубравы, поля и жнивье. А как выразить это словами?
Злат объяснил:
– Небесное светило всю землю с утра до вечера обходит, а потом опускается в океан и прячется за высокой горой на полуночной стороне вселенной.
Он слышал об этом круговращении солнца от Даниила, читавшего по ночам книгу, в которой рассказывается о тайнах мироздания. Ее написал человек по имени Индикоплов.
Любава качала головой, изумляясь человеческой хитрости.
– А второе гаданье? – спросила она.
– Чего десятая часть за день убывает, а ночью на десятую часть прибавляется?
Девушки молчали.
– Не знаете? А не трудно отгадать.
Злат самодовольно улыбнулся, гордясь своим умом, хотя эти загадки не сам придумал, а услышал от того же отрока Даниила.
– Вода, – сказал он.
Это было непонятно.
– Вода за день из моря и рек на десятую часть от солнца высыхает, а ночью, когда солнце спит, снова на столько же прибавляется. Поэтому и не уменьшаются реки, питаемые дождями, и море не убывает в глубине и не отходит от своих берегов.
Подружки опять переглянулись, пораженные догадливостью и книжной мудростью этого человека, который столько видел на земле.
– Теперь скажи нам третье гаданье, – попросила Настася.
– Царица спросила меня, что слаще всего на свете.
– Мед? – в один голос ответили подруги.
– Так и я сказал. Но царица нахмурила соболиные брови и сказала, что я не отгадал.
– Что же слаще всего на свете? – спросила Любава.
– Любовь. Царица велела, чтобы мне голову отрубили. Меня схватили ее слуги и бросили в темницу.
Любава от волнения закрыла рот рукою, точно хотела удержать крик своей души. Все это была сказка, и в то же время ее любимый ходил как на острие ножа.
– Темница в Корсуни – высокая каменная башня. Только одно оконце в ней за железной решеткой.
– Невозможно убежать оттуда? – волновалась Любава.
– Мышь не может ускользнуть из этой башни, так стерегут ее греческие воины. Там я томился семь дней и семь ночей. На восьмой день взял гусли и запел печально. В тот час мимо темницы проходила дочь царицы, красивая, как ангел. Она услышала мое пение, сжалилась надо мною и подкупила стражу. Мне передали веревку. Когда уже луна взошла над спящим городом и все уснули, я выломал в оконце решетку и спустился с огромной высоты на землю. Здесь ожидала меня царевна с волосами, как лен, с глазами, как бирюза на мече у князя Ярополка.
Обнимая одна другую, девушки ждали продолжения. Но Злат сам не знал, как теперь выбраться из дебрей запутанного повествования. Он забрался слишком далеко.
– Что же случилось потом? – добивалась Любава.
– Что случилось…
– Как ты поступил с царевной?
– Я взял ее на руки и понес на свой корабль, а царица послала против нас половцев, и тогда была кровопролитная битва. Я убил половецкого хана.
– А после битвы что было?
– Что же было дальше…
Злат заложил руки за голову и, глядя на облака, старался придумать что-нибудь.
– Я заманил хитростью царицу на корабль, сказав ей, что она может выбрать любые меха. Она явилась со своими вельможами. Тогда я велел поднять парус и увез ее в море.
– А царевну?
Злат подумал немного и ответил:
– Царевну? Ее я отпустил.
– Что же с царицей сталось?
К счастью для отрока, у которого окончательно иссяк источник вдохновения, а руки тянулись к Любаве, в роще послышалось гнусавое пение. До слуха донеслось:
Течет огненная река Иордан от востока на запад солнца, пожрет она землю и каменье, древеса, зверей и птиц пернатых.
Голоса приближались и делались более устрашающими:
Тогда солнце и месяц померкнут от великого страха и гнева, и с неба упадут звезды, как листы с осенних древес, и вся земля поколеблется…
Теперь можно было рассмотреть, что среди деревьев идут три странника в монашеском одеянии, с посохами в руках. Когда они подошли поближе, по их красным носам стало отчетливо видно, что все трое любители греческого вина и не очень соблюдают монашеские посты. Один был высокий, двое других пониже. У всех трех на головах виднелись черные скуфейки. Приблизившись, странники остановились, и тот, что казался повыше других, дороднее и, видимо, даже почитался двумя остальными за наставника, произнес:
– Благословен господь!
Девушки смотрели на монахов со страхом и почтением.
– Куда направляете стопы, святые отцы? – спросил Злат.
– В град Иерусалим, – ответил высокий инок.
Злат удивился:
– Откуда же вы шествуете?
– Из Воиня, на реке Суле.
– Давно ли вы идете в святой град?
– Второе лето, – отвечали хором странники. – Второе лето.
Злат почесал в затылке.
– По этой дороге вы никогда не дойдете до Иерусалима.
– Почему так? – недоумевал высокий.