Голубая книга
Шрифт:
— Будьте любезны, попросите к аппарату товарища председателя. Что?
И вдруг гости видят, что товарищ Митрохин переменился в лице, обвел блуждающим взором всех собравшихся, зажал телефонную трубку между колен, чтоб не слыхать было, и говорит шепотом:
— Чего сказать?.. Спрашивают — по какому делу? Откуда говорят?.. Секретарь, должно быть… Да говорите же, черт возьми.
Тут общество несколько шарахнулось от телефона.
Кто-то сказал:
— Говори: из редакции… Из "Правды"… Да говори же, подлец этакий…
—
Кто-то сказал:
— Завели волынку. Теперь расхлебывайте. Вовсе не надо было врать, что из "Правды". Так было бы вполне хорошо, а теперь наврали, и неизвестно еще, как обернется.
Квартирная хозяйка Дарья Васильевна Пилатова, на чье благородное имя записана была квартира, покачнулась на своем месте и сказала:
— Ой, тошнехонько! Зарезали меня, подлецы. Вешайте трубку. Вешайте в моей квартире трубку. Я не позволю в моей квартире с вождями разговаривать…
Товарищ Митрохин обвел своим блуждающим взглядом общество и повесил трубку.
В комнате наступила тишина. Некоторые из гостей встали и пошли по домам.
Оставшееся общество минут пять тихо сидело, рассуждая о том, что врать не надо было. А просто вызвали бы по личному делу и поговорили. И ясно, что в этом им бы не отказали. А теперь соврали, и получилось некрасиво.
Во время этой тихой беседы вдруг раздался телефонный звонок. Сам хозяин, бухгалтер Караваев, подошел к аппарату и с мрачным видом снял трубку.
И стал слушать. Вдруг глаза у него стали круглые и лоб покрылся потом. И телефонная трубка захлопала по уху.
В трубке гремел голос:
— Кто вызывал товарища председателя? По какому делу?
— Ошибка, — сказал хозяин. — Никто не вызывал. Извиняюсь…
— Никакой нет ошибки! Звонили именно от вас.
Гости стали выходить в прихожую. И, стараясь не глядеть друг на друга, молча выходили на улицу.
И никто не догадался, что этот звонок был шуточный.
И узнали об этой шутке только на другой день. Оказывается, один из гостей сразу после первого разговора вышел из комнаты, побежал в аптеку и оттуда позвонил, с тем чтобы разыграть всю компанию.
В этом он на другой день сам и признался. И при этом страшно хохотал.
Но хозяин, бухгалтер Караваев, отнесся к этому без смеха и поссорился с этим своим знакомым. И даже хотел набить ему морду, как проходимцу, который ради собственного развлечения пускается на подобные мелкие аферы и хитрости, заставляющие других людей переживать. А главное, хозяин не захотел простить этому гостю за то, что тот для смеха произнес в телефон несколько бранных слов, которые бухгалтер воспринял как должное. За это он ему в дальнейшем не простил и больше не приглашал на вечеринки, которые в скором времени и совсем отменил.
В общем — нижеследующая история, еще более забавная своей бытовой хитростью.
ЗАБАВНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ С
В одном кооперативе "Пролетарский путь" за последние полтора года сменилось двадцать три кассирши. И это мы ничуть не преувеличиваем.
Двадцать три кассирши в течение короткого времени. Это действительно нечто странное и поразительное.
Заведующий в свое время так об этом явлении сказал:
— Они все не соответствовали своему назначению. И все были дуры.
И подряд их двадцать две штуки сменил.
Ну, конечно, были дамские крики, вопли и объяснения. Но дело от этого не изменилось. Каждая такая работала у него неделю или полторы, и после он ее с шумом вышибал. Он их вышибал назад, на биржу труда. И требовал еще.
— Если можно, — он говорит, — дайте кассира. Мужчину.
Но ему почему-то вечно присылали не то. То есть женщин. Кассирш. Наверное, мужчин не было. А то бы они, конечно, прислали. Вообще это довольно странное психологическое явление. Скажем, за прилавком обязательно мужчина работает, а за кассой определенно женщина.
И почему это? Почему за кассой женщина? Что за странное явление природы?
Или наш брат мужик не может равнодушно глядеть на вращение денег вокруг себя? Или он запивает от постоянного морального воздействия и денежного звона? Или еще есть какие-нибудь причины? Но только очень изредка можно увидеть нашего брата за этим деликатным денежным делом. И то это будет по большей части старый субъект, вроде бабы, с осоловевшими глазами и с тонким голосом.
Короче говоря, несмотря на все просьбы заведующего, ему все время присылали барышень.
И вот он сменил их уже свыше двух десятков.
И наконец он сменяет двадцать третью.
А эта двадцать третья была очень миленькая собой. Она была интересная. И даже отчасти красавица… Во всяком случае, франтоватая. Хорошо одетая. И потому она хорошо и выглядела. В общем, она была хорошенькая.
Но, несмотря на это, наш заведующий, не поглядев на ее миловидность, тоже ее вышибает.
Она вдруг в слезы. Драмы. Истерики. Скандал.
Конечно, кассирша настоящего времени отчасти может даже удивиться этим истерикам. И не поймет причину огорчения. Но пять лет назад это было в высшей степени понятно. Тогда работа на полу не валялась. И местом кассирши многие интересовались.
В общем, когда эту нашу хорошенькую кассиршу уволили, она в слезы.
И говорит окружающим:
— Я знаю, почему меня уволил ваш заведующий. Я, говорит, к нему сурово относилась и мало, говорит, смотрела на него как женщина. И вот он меня за это и прогнал.
Ну, конечно, слухи эти дошли до инспекции труда.
Вообще советский контроль. И так далее.
Нашего заведующего вызывают.
Он говорит:
— Это наглая ложь. Я на эту барышню даже не глядел. Меня она вообще мало интересует. Пожалуйста, посмотрите мой жизненный путь: за полтора года только и делал, что их увольнял.