Голубая кровь
Шрифт:
— Это всё твои фантазии. Здесь нет никаких тайн.
— Нет, тут что-то кроется, — возразила Ноэми. — Ты можешь обмануть кого угодно, но только не меня. Я уже давно за тобой наблюдаю.
Нейман вздохнула и поглядела вдаль. Ноэми была права: в её душе творилось что-то неладное.
— Лэс не должны поймать, — тихо, но твёрдо произнесла Нейман, и Ноэми снова ощутила ледяной холод в голосе сестры.
— Почему ты против того, чего хочет весь Аулент?
— Мне безразлично, что хочет Аулент. Главное — я не хочу этого, — заявила Нейман.
— Что тебя связывает с Лэс? Нейман, скажи правду! Доверься мне, я пойму тебя. Никто не узнает о том, что ты скажешь мне.
— Ноэми, вчера я, рассказывая о том, что со мной случилось, сказала неправду.
— Что же в твоих словах не было истиной? — Ноэми не сводила внимательный и испытывающий взор с Нейман, которая избегала смотреть в глаза сестре.
— Всё, что я рассказала о регетарках, действительно было так. За мной на самом деле гналась свора этих монстров. Они ранили Измаила, и это тоже правда. Но нас спала от гибели не река. Когда я и Измаил бросились в воду, часть регетарков осталась, а остальные последовали за нами. А если регетарк полез в воду, то значит, он чрезвычайно голоден и его уже ничто не остановит. Они переплыли реку и следом за нами вышли на берег. Измаил истекал кровью и уже не мог продолжать путь. Я подумала, что это конец. Регетарки неумолимо приближались и находились совсем близко, когда из леса послышались выстрелы. Несколько зверей были убиты, но большинство просто озверело. В эту минуту из леса показался тот, кто стрелял. Это была Лэс-Тера на своём чёрном коне и в сопровождении пантеры. Она спешилась и натравила свою лошадь и пантеру на оставшихся регетарков. Такой бойни я ещё в жизни не видела. Мой Измаил просто ягнёнок по сравнению с конём Лэс. Когда регетарки были уничтожены, Лэс удалилась так же быстро, как и появилась. Я перевязала раны Измаилу и целую ночь шла с ним по лесу. Что было дальше, ты знаешь.
— Нейман, ты видела Лэс? — глаза Ноэми округлились от удивления и любопытства. — Ты правда её видела?
— Да. И более того: она спасла мне жизнь. Поэтому, что бы о Лэс не говорили, я не желаю ей зла, ведь она помогла мне и, только благодаря ей, я вернулась домой живой.
— Теперь ты действительно всё рассказала? — Ноэми недоверчиво смотрела на сестру.
— Да. Ты сомневаешься?
— В последнее время у тебя появилось, мне кажется, много тайн и я ни в чём не могу быть уверена относительно тебя.
Нейман насторожилась и вопросительно посмотрела на Ноэми:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что ты почти в любую свободную минуту стараешься покинуть дом.
— Но ведь я лечу рабов, пастухов, живущих по соседству фермеров и животных. Я врач и не могу оставить их без помощи.
— Нет, Нейман, то, что ты делаешь днём, меня меньше волнует, чем другое.
— Что именно?
— Я часто замечаю, что по ночам ты отсутствуешь, — продолжала Ноэми. — Иногда я допоздна сижу за книгами и слышу тихие шорохи в твоей комнате. Только не думай, что я шпионю за тобой. Несколько раз я подходила к твоей двери и, если она оказывалась не запертой, то я наблюдала всегда одну и ту же картину.
Нейман похолодела. Слова сестры не могли её не встревожить, но она не подала вида и старалась сохранить невозмутимость.
Ноэми, выдержав паузу, продолжила:
— Я видела, как ты одевалась в тёмную одежду, тихо, как тень, выходила из дворца и шла в конюшню. Оседлав Измаила, ты уезжала и возвращалась только под утро. Куда ты ездишь, Нейман?
— Ноэми, ты ведь знаешь, что меня часто вызывают среди ночи, если кому-нибудь нужна медицинская помощь. К чему эти вопросы?
— Если тебя вызывают, то тогда к тебе приходит Нэринэ и ты, собравшись и взяв медикаменты и инструмент, отправляешься в путь, но не тайно и часто в сопровождении слуги. А я говорю о тех случаях, когда ты одеваешься, не зажигая света, когда к тебе не приходит служанка, чтобы сообщить о вызове, когда ты незаметно, как вор, покидаешь дворец и сама седлаешь Измаила, без помощи конюхов. Чаще всего это происходит в безлунные ночи. Нейман, что за тайну ты скрываешь? Тебе кто-то угрожает? Тебя что-то тяготит? Почему ты иногда странно смотришь на людей, и тем становится не по себе? Скажи мне, быть может, я смогу тебе помочь.
Нейман ехала молча, глядя на цветущие вокруг розы. Трудно было сказать, то ли она подавлена, то ли раздражена тем, что ей лезут в душу, пусть и из благих намерений.
— Нейман, почему ты молчишь?
— Мне нечего сказать.
— Я не верю в это, — покачала головой Ноэми. — Здесь что-то не так.
— За этим ничего не кроется, Ноэми.
— И всё же?
— Я устала и хочу отдохнуть, — обронила Нейман, и галопом понеслась вперёд.
Ноэми посмотрела ей вслед, но догонять не стала. В это время к ней подъехали Изабелла и Мария. Изабелла держала в руках целую охапку благоухающих роз.
— Почему Нейман уехала? — спросила Мария.
— Ей надоело ехать шагом, — коротко ответила Ноэми, она догадалась, что Нейман скрывает какую-то боль.
16. Лэс-Тера идет на контакт
Группа Риска спешилась и, отведя коней в конюшню, поднялась на третий этаж небольшого трёхэтажного гостиничного домика. На здесь располагались комнаты людей из Центра и их кабинет, где они обсуждали дела. Гостиница была недорогой, но вполне походящей для жилья и работы.
Измученные жарой, все пятеро поднялись по лестнице и вошли в кабинет.
— Мы уже который день носимся по Ауленту и сёлам, но всё ещё не сдвинулись с мёртвой точки, — проворчал Дик, снимая широкий, длинный и, как всё на этой планете, старомодный плащ.
Группа Риска, невзирая на жару, была вынуждена носить длинные тёплые накидки, спасавшие их от капризов погоды. Оставив свои броне-плащи пылиться пока в шкафах, ибо на Тере, как они уже убедились, в первую очередь необходимо спасаться не от пуль, а от коварств природы. А погода тут оставалась непредсказуемой и не собиралась меняться к лучшему. Жара в считанные минуты могла перейти в дождь, иногда со снегом, а лёгкий ветерок — в порывистый ураганный ветер, изредка в смерч. Впрочем, погода не действовала отрицательно на природу. Растения и животные к ней привыкли и адаптировались.
— Лэс-Тера, по составленному нами психологическому портрету, вовсе не ангел. Она мстительна, недружелюбна, коварна, скрытна, любит воровать и ко всему прочему редкая эгоистка. Так почему же люди с ней ещё и расставаться не хотят? — не понимал Дик. — Боятся худшего зла? Почему ей население Аулента симпатизирует порой больше, чем нам? Нашли бы в таком случае героя более любезного, общительного, доброго и благородного, каким и полагается быть героям.
— Просто местные жители не хотят давать информацию о Лэс, возможно, опасаясь мести с её стороны, — предположил Рэм, садясь в кресло. — А очевидцы, видевшие её, зачастую игнорируют нас. За это время мы узнали не больше, чем знали в первый день. Ратмир оказался прав: люди не очень-то стремятся избавиться от Лэс-Теры и единственные, кто с нами хотят сотрудничать, это некоторые местные аристократы. Заметьте, что только некоторые, а не все. Но они твердят одно и то же, как учёные попугаи, и настаивают на облавах.
— Простые крестьяне и горожане не станут нам помогать. Я об этом вас предупреждал, — сказал Ратмир, сняв, как и все, плащ и оружие. — Если мы устраним Лэс, то тогда их снова станут притеснять и обложат непосильными налогами, а у рабов вообще будет не жизнь, а ад. Ведь Земля далеко и поблизости нет никого, кто мог бы им помочь защитить справедливость.
— Выходит, всё зло от местных властей? — Тому чем дальше, тем меньше всё это нравилось. — А правит здесь император Викул.
— В Ауленте, где всё поднято с ног на голову, трудно в чём-либо разобраться, — ушёл от прямого ответа Ратмир. — Но угнетённых здесь много, что бы там не говорил император Земле. И Лэс их единственная защита и они скорее смирятся с тем, что Лэс иногда уведёт у кого-нибудь лошадь, или сдаст кого-нибудь в полицию. Конечно, такая справедливость не слишком-то справедлива, но, в конце концов, за всё надо платить. И чёрная всадница их вполне устраивает. Пока Лэс их защищает, они не предадут её.