Голубки воркуют…
Шрифт:
– Завтра я принесу всё, – обещала белошвейка. – А она… Я дам адрес той белошвейки.
Она быстро написала его на лежащем перед Петром листе бумаги и отложила перо обратно:
– Больше я не знаю.
– Мне этого хватит, – подмигнул Пётр, и ей стало будто легче.
Кокетливо взглянув на прощание, она отошла к двери и, открыв ту, послала воздушный поцелуй. Пётр ещё некоторое время задумчиво смотрел на оставшуюся открытой дверь… Что-то мешало пока добраться до истины, но он остановил начавший блуждать взгляд на адресе, оставшемся
Поспешив одеться, он забрал адрес с собой и в городской карете отправился в путь. Тот бедный район на краю города, как показалось, находился далеко. Ехать пришлось довольно долго через лёгкую стену начавшегося снегопада, и Пётр стал уже ёжиться от пронзающего холода…
– Потеплее бы шубёнку Вам, сударь, – заметил извозчик, принимая плату, но Пётр лишь слегка улыбнулся.
Он не мог унять дрожь от замерзания и поспешил постучать в дверь нужного дома. Дверь открылась вдруг сама, оказавшись незапертой, а вместе с нею из дома повеяло дурным запахом…
– Опоздал, – выдохнул Пётр, достав из кармана платок.
Он прикрыл им нос, проходя в дом, а из-за пазухи вытащил пистолет. Пробираясь по тёмному коридору, он прошёл через гостиную и остановился у единственной двери, явно ведущей в спальню. Толкнув ту ногой, Пётр остался стоять на пороге.
Посреди комнаты на крюке от потолка свисало обнажённое женское тело. Скрип двери, донёсшийся до слуха со стороны входа, заставил Петра скорее скрыться в тёмном углу за шкафом. Оставаясь настороже, он ждал, когда гость приблизится. Выглянув украдкой, когда порог у спальни тоже издал скрип, Пётр тут же наставил пистолет на повернувшегося к нему незнакомца. Лица его было не видно из-за нехватки света, но то, что и он наставлял в ответ шпагу, заставило Петра тоже достать шпагу.
Внезапным было его нападение на противника, встретив отпор сверкнувшего в темноте орудия. Эхом стал раздаваться звон шпаг и разбившейся посуды, выпавшей из шкафа, который противник попытался сбросить на Петра.
Пётр жаждал ранить неприятеля, встречая отпор, но тот перевернул на бегу все кресла, стоящие вдоль коридора и удачно выскочил на улицу. Бросившись следом через преграды, Пётр выстрелил ему вслед, явно задев правое плечо, и улыбнулся:
– Вот и метка… Скоро дуэль возобновится, чертёнок…
Глава 11
Скрывшись в закоулке, где бедняки грелись у костра, Пётр отозвал одного из них в сторону. Там же, под аркой, где царила кромешная тьма, он вручил ему горсть монет, подкупив таким образом обменяться одеждой. Переодевшись в бедняка, Пётр спокойно поковылял прочь, удаляясь всё дальше, чтобы вернуться в свой петербургский дом как можно безопаснее.
На заднем дворе он пролез через забор и, убежав к служебной двери, наконец-то смог вздохнуть, когда оказался в тепле спальни. Быстрыми движениями рук, словно был одет во что-то омерзительное, Пётр сбросил одежду и приказал слуге приготовить воду помыться.
Удивлённый слуга сразу ушёл выполнять пожелание гостя, но через считанные минуты вернулся с халатом на руках:
– Там белошвейка, что приходила днём… Просится принять…
– Скорее, зови сюда! – спешил надеть халат Пётр и, разжигая свечи на столе, снова улыбался.
Белошвейка взволнованно вбежала в его комнату, закрыв за собою дверь, и сразу заявила:
– У меня кто-то в доме! Я даже не решилась войти! Я успела убежать!
– Значит, сюда вот-вот явятся? – взглянул с удивлением Пётр.
– Я не дура, – выдала та резко. – Сначала посетила подруг, где, как видите, – указала она на совершенно иное платье и белокурый парик. – Переоделась. Мы гуляли вместе, а потом пришли сюда, где и расстались.
– А я тоже только переоделся, – засмеялся Пётр, сев к столу. – Как мы похожи!
Он указал рукой сесть напротив, и белошвейка, несмело выполнив просьбу, взглянула с тревогой:
– Я не смогу сшить Вам бельё и подослать портного.
– Я понял, – сложив пальцы перед собой, улыбался Пётр. – Отыщем, во что одеться. Хозяева дома завтра приедут, и помогут.
– Вот как?! – удивилась белошвейка.
– Ты даже не догадываешься, кто охотится? – так и улыбался он, хитро глядя в ответ, что явно волновало собеседницу всё больше.
Тревога в ней росла, как и боязнь догадаться о причине.
– Кто Вы? Почему барон послал меня к Вам? – вопрошала она.
– Я думаю, барон и не догадывался о том, что я планировал, – засмеялся Пётр, сев более расслабленно. – Но вполне мог знать, в чём участвуешь ты… или твои подруги…
Он выдержал паузу, глубоко вздохнул и, взяв из коробки со стола сигару, прикурил…
– Кто, как ни белошвейки, связаны с таким количеством клиентов,… мужчинами,… богатыми, важными?… Кто, как ни такие, как ты, может навести на след нужного господина? – улыбался он, пронзая взглядом, от чего белошвейке становилось лишь страшнее.
Она мотала головой, опасаясь каждого вылетающего из его уст слова, а Пётр добавил:
– А я посетил Вашу подругу… Вы давно не были у неё, не так ли?
Белошвейка молчала, взирая в ответ так, словно стала предчувствовать приближение ужасных вестей. Пётр понимал её страх. Он курил сигару, не сводя с неё глаз, как зверь, мучающий жертву перед нападением, и белошвейка не выдержала:
– Нет… Она предупреждала… Предупреждала,… если кто будет интересоваться одним господином,… её могут убить…
– И она состояла с ним в любовной связи, – догадался Пётр, а белошвейка кивнула.
Снова возникла в их разговоре пауза. Снова было невыносимо смотреть в глаза его, желающего прочитать всё, что знала собеседница. Белошвейка еле сдерживала дрожь в теле, а подошедший близко к её глазам Пётр нежно взял одной рукой за лицо:
– Она… обнажённая,… молодая и красивая,… повешена… Примерно неделю назад… У себя дома…