Голубоглазая ведьма
Шрифт:
В ту пору маркизу только что исполнилось десять лет. Джон Трайделл с несвойственным юности терпением объяснял ему, как надо целиться, как правильно держать ружье, чтобы не подвергать себя опасности. Он даже взял с маркиза слово, что тот будет разряжать ружье всякий раз перед тем, как перебираться сквозь заросли или переходить ручей.
Сколько гордости вызывали у юного Освина собственные успехи – охотничьи трофеи! Маркиз помнил и своего первого зайца, и первую куропатку, и утку, которую он подстрелил на заре и спустя пару томительных минут получил
Никакие последующие достижения не приносили маркизу радости, сравнимой с той, что он испытывал при виде падающей под его метким выстрелом дичи.
– Возможно, я приеду сюда поохотиться в сентябре или октябре, – пообещал маркиз.
– Мы будем ждать вашу милость с нетерпением, – сказал Роджер Кларк, и, несомненно, вполне искренне.
– Сегодня я намерен осмотреть свое имение. Начну, пожалуй, с фермы Уэдервик. У нас там хороший арендатор?
– Отличный хозяин и очень добродушный малый, милорд.
– Кроме того, нам, возможно, стоит добраться и до Дейнли-фарм, – продолжал маркиз.
– Вы сказали «нам», ваша милость? – переспросил управляющий.
– Естественно, я рассчитываю, что вы будете меня сопровождать, – кивнул маркиз. – По пути вы сможете рассказать мне о своих планах в отношении наших земель, которые не сданы в аренду.
– Почту за честь, милорд, – склонил голову молодой человек.
Маркиз встал, давая понять, что разговор подошел к концу, но Роджер Кларк медлил с уходом.
– Вас что-то беспокоит? – Маркиз заметил, что молодой управляющий не решается что-то ему сообщить.
– Видите ли, милорд... Простите мне мою дерзость, но кругом все обсуждают вчерашнее происшествие, толкуют о ведьме, которую вы отбили у крестьян из Стипла и спасли от макания в пруд.
– Я так и думал, что людям будет о чем поговорить, – улыбнулся маркиз.
– Я хотел спросить, милорд, вы уже узнали, кто эта девушка?
– Не имею ни малейшего представления, – ответил маркиз. – Кто-то нанес ей сильный удар по голове, вероятно, желая ее убить. Я уверен, что она осталась в живых лишь по чистой случайности. И я намерен выяснить, кто покушался на жизнь девушки, Кларк.
– Ваша милость полагает, что это сделал кто-то из местных жителей?
– Напротив. Они предвкушали развлечение – им было бы забавно полдня опускать в воду свою жертву в пруд, вытаскивать ее полуживую и снова макать. Если бы девушка умерла, это лишило бы их развлечения. Вообще я почувствовал, что эти люди заражены теми ненавистью и страхом, которые разгораются в толпе. Но никто из них не пошел бы на хладнокровное сознательное убийство. Они просто сделаны не из того теста.
– Я уверен, что вы правы, милорд. Это простой, бесхитростный народ, который губят суеверия. Впрочем, это свойственно большинству эссекских крестьян, – согласился управляющий.
Роджер Кларк взглянул на хозяина и с горькой улыбкой продолжал:
– У многих еще на устах давний судебный процесс против колдуньи, который проходил в Хелмсфорде. Некая Элизабет
– А в чем заключалось ее преступление? – живо поинтересовался маркиз. – Подробности этой истории мне неизвестны.
– Она якобы заколдовала трехлетнего мальчика, и тот превратился в калеку. Говорили, что Элизабет Фрэнсис унаследовала колдовскую силу от своей бабушки, что она отреклась от Бога. Подручным ее злодеяний был признан принадлежащий ей белый кот по кличке Сатана.
Маркиз воспринимал рассказ управляющего явно скептически. Роджер Кларк между тем продолжал:
– Элизабет призналась, что вначале с помощью своего кота извела соседа. Кот также помог ей найти мужа. Потом ведьма убила и его, и собственного младенца.
– Боже праведный! – воскликнул в возмущении маркиз.
– Потом Элизабет Фрэнсис дала Сатану некоей приятельнице, матушке Уотерхаус, в обмен на пирог. А старуха Уотерхаус послала Сатану в соседний дом, где он убил хозяина, утопил корову, потравил гусей, испортил масло.
– Если мне не изменяет память, матушка Уотерхаус была первой женщиной в Англии, повешенной за колдовство, – заметил маркиз.
– Совершенно верно, ваша милость. А за ней последовали сотни, а может быть, тысячи других жертв.
– Но ведь это происходило в давние времена...
– Да, но здесь, в глуши, время словно остановилось. Для местных крестьян все это случилось словно бы вчера. Они до сих пор перешептываются про Элизабет Беннет, по признанию которой, нечистая сила приставила к ней пару бесят, которые не давали ей спокойно готовить еду, постоянно подталкивая в огонь.
Маркиз расхохотался.
– Неужели они всерьез верят в эту чушь?
– Еще как верят! – серьезно ответил Роджер Кларк. – Если у кого-то заболела корова, считают, что без сглаза тут не обошлось. А уж когда кто-нибудь из животных неожиданно подыхает, никто не сомневается, что это дело рук самого дьявола. Мне известно, что во многих домах делают глиняные изображения врагов и втыкают в эти фигурки иглы, чтобы напустить на своих недругов недуги, а если повезет, извести их до смерти.
– Но в последние двести лет было столько сделано для просвещения народа! – возразил маркиз.
– Может быть, меры и принимались где-то поближе к столице. Возможно даже, что в других местах они, принесли какие-то результаты. Но только не здесь. В Эссексе суеверия незыблемы. Не забывайте, ваша милость, что мы находимся по соседству с «краем ведьм», – добавил управляющий.
– С «краем ведьм»? – недоуменно повторил маркиз.
– Так называется юго-восточная часть Эссекса. От нее нас отделяет река Крауч.
– Я этого не знал, – задумчиво сказал маркиз.
– Все местное население, от аристократа до последнего нищего, одержимо здесь страхом перед ворожеями и ведьмами, – пояснил Роджер Кларк. – С наступлением ночи в полях появляются привидения. Известно, что дьявол начинает преследовать священника, едва тот спустится с амвона.