Голубой берег
Шрифт:
— Я приглашаю всех председателей ТОЗ зайти ко мне на той [1] . Устраиваю той. Есть разговор о лошадях в Каратегин. Буду давать зерно без денег и без возврата семян, если заложите опытные посевы в ТОЗ. Если дадите лошадей, вспашу тракторами летом землю!
Киргизы сразу одобрительно загудели. Мулла Шарап подошел ко мне.
— Я тебе всех лошадей дам, ты мне все зерно для опытов дашь. Зачем тебе с ними говорить? Хорошо?
— Нет, не
1
Той — празднество, званый обед.
— Слушай, ты большой человек. Я большой человек. Дай мне тоже семян — и я помогу тебе, не дашь — и я не помогу тебе.
— Я подумаю, — сказал я.
— Тагай, позови всех членов сельсовета.
— Хоп майли, — ответил Тагай с готовностью. — Я принесу кумыс!
Мы очень устали от нервного напряжения. Вся история неожиданно кончилась нашей победой, но победа без получения лошадей была бы неполной.
ТОЙ
— Я знаю, — говорил Асан, толстый веселый киргиз, подмигивая остальным собравшимся, — что тебе надо: камни ищешь, золото ищешь, серебро ищешь, я много знаю. Я тебе скажу.
— Ты ошибаешься, Асан, я хочу хорошие растения найти, хороший ячмень, хорошую пшеницу, хорошую люцерну, хороший овес, хороший картофель. Хочу совхоз организовать здесь. Я хочу, чтобы дехкане получили не 40 пудов с гектара, а 100, 200, 300 пудов зерна. Можно столько получить?
— Нет, — сказал Асан.
— Нет, нет, — повторили другие.
Тут вмешался Азим. Он был худощавый, высокий, с орлиным носом и огромными густыми бровями, нависающими над глазами, киргиз с примесью таджикской крови.
— Мой отец работал у бая, — начал Азим, — бай вместо обещанного отдал отцу старый дувал. В том дувале много лет овцы ночевали и много навоза было. Дед оказал отцу: посей ячмень. Отец вспахал в дувале и посеял. Из этого маленького дувала отец тридцать два пуда ячменя взял. Навозу много — и урожай хороший.
Асан засмеялся. Азим удивленно подняв брови, как бы открыв ставни в окнах, он никогда не смеялся. Джолдывай, пожилой, с бельмом на глазу, сгорбленный киргиз криво улыбнулся и сказал:
— Зачем вывозить навоз, зачем лишняя работа? Этот год здесь сеешь, другой год другое место сеешь; земли много. День едешь, два едешь, три едешь — все хорошая земля. Никто ее не пахал!
Нагнувшись у входа в дверь, вошел Тагай. За ним — Кипчак-бай из Чакского сельсовета, затем — мулла Шарап и Барон.
Вдруг Саид, наш скромный и застенчивый пастух Голубые штаны, вскочил, бросился к дверям, схватил Барона за плечо и закричал: «Пошел вон, собака!»
Барон
— У меня дело, у меня дело к начальнику, — визжал он, и его личико сжалось в кулачок: вот-вот заплачет.
Все киргизы заволновались. Барон был слишком влиятельный человек здесь, чтобы с ним так поступали.
Вдруг Барон приподнялся на воздух и упал на пороге. Оказывается, Карабек сзади дернул его за ноги…
— Дело завтра! — крикнул Карабек, появляясь в дверях. — Концерт продолжается.
— Стой, — закричал я Карабеку. — Оставьте его!
В палатке стало тихо, слышно было, как кипит сало. Барон сел.
— Зачем так? — сказал Тагай тихо Карабеку, когда тот вошел.
Карабек вспылил:
— Как зачем? Как зачем? Барон — мерзавец… Барон — контрабандист и бандит. Я плевал на Барона! Я свинину ел! — закричал он на всю кибитку. — Я свинину ел! — Карабек ударил себя в грудь.
Съесть для мусульманина свинину — значило нарушить закон Магомета, запрещающий есть свинину. А это означало порвать с религией.
— Я, — закричал Карабек, — консервы ел!
Консервы киргизы знали хорошо, ибо у всех экспедиций, которые летом приезжали в этот район, было много консервов. Но в коробках лежало мясо неизвестного животного. Население боялось есть консервы, подозревая, что там свинина.
— Вот удивил! — сказал Саид, который не терпел конкуренции ни в чем и, с тех пор как познакомился с нами, стремился подражать во всем Карабеку.
— Он консервы ел! — и Саид посмотрел кругом так, как будто опрашивал: что же здесь особенного? — и добавил: — И я ем!
— Ешь? — ехидно спросил Карабек.
— Ем, — неуверенно повторил Саид.
— Дай мясной консерв, — обратился Карабек ко мне. — А ну, Голубые штаны, съешь, подарю мою полевую сумку.
Карабек сел, поджав ноги на кошме, и огромным ножом открыл банку консервов. Все с любопытством смотрели на него. Взяв кусок мяса, он сел его и посмотрел на Саида. Ел он с таким видом, как будто делал чудо. Все смотрели ему в рот: одни с удивлением, другие с презрением, третьи жадно. Одну секунду Саид колебался, но самолюбие и к тому же желание иметь полевую сумку победили. Он вынул нож, достал из банки кусок мяса и тоже сел.
Вдруг неожиданно Асан подвинулся, взял на хлеб консервы и тоже съел.
— Едят, едят, — оживленно заговорили все.
— Открой еще рыбных и овощных, — распорядился я.
Объяснив присутствующим, как делаются консервы, я предложил всем попробовать. Для большей наглядности я вытащил из коробки хорошо сохранившую свою форму рыбу и показал. Вынул перец и показал. Перец сразу узнали и захотели попробовать.
Осторожно, одна за другой, за консервами потянулось несколько рук.
— А что же ваш старик не есть? — громко спросил кто-то.