Голубой человек

Лагин Лазарь Иосифович

– Это мы сами по себе пробовали, – объяснил Юра, прямо-таки пыша простодушием. – И мы теперь понимаем, что для нас это еще рановато. Но когда мы взяли книгу товарища Ленина, то ужасно удивились. Видим: «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» – выпуск первый, потом сразу третий. Спрашивается, а второй где?

Это был проверенный жизнью вопрос. Его отточили на обоих предшественниках Александры Степановны.

– Всем интересно? – спросила она. – А то если не всем, так я отвечу интересующимся после занятий.

– Всем!. – закричали ребята с поразительным единодушием.

– Хорошо, – согласилась Александра Степановна с еще более поразительным, можно даже сказать, потрясающим непониманием истинной причины этой всеобщей заинтересованности, –

всем так всем. Тем более что вопрос действительно очень интересный. Дело в том, что не только мне, но даже редакторам Собрания сочинений Владимира Ильича в точности неизвестно, был ли размножен второй выпуск этой очень важной ленинской работы. Имелись полицейские сведения, что он якобы выпущен в Москве. Но к моменту издания первого Собрания сочинений уже не было ни одного старого большевика, который знал бы что-нибудь о публикации второго выпуска. Вот вам, если хотите, увлекательнейшая тайна, прямо роман. Представьте себе: где-нибудь на чердаке, среди пыльных старых бумаг и никому не нужных книг, больше полувека лежит этот выпуск, которому с научной точки зрения цены нет… И вдруг кто-нибудь находит его… Какое это было бы событие, можете себе представить!.. Конечно, если этот человек хоть немного разбирается в истории партии…

Подобные романтические соображения никому, даже Юре, раньше, просто в голову не приходили. Ребята мечтательно призадумались, и именно в этот момент Александра Степановна и нанесла удар.

– Ну как, – как бы между прочим обратилась она к Антошину, – правильно я ответила на твой вопрос?

И Юра, захваченный врасплох, брякнул «правильно», прежде чем до него дошел коварный подвох Александры Степановны.

Кто-то предательски прыснул в кулак, Юра покраснел по самые уши и весь напрягся в ожидании головомойки, но Александра Степановна (в этот миг она сразу и окончательно завоевала сердца кружковцев) продолжала как ни в чем не бывало:

– Ну что же, вот и отлично. И чем больше вопросов вы будете мне задавать, тем больше мне это будет по душе, потому что, значит, вам действительно интересно узнать побольше и поглубже.

Ребята и не подозревали, что на кружке может быть так интересно. Оказывается, Александра Степановна лично знала одного из участников знаменитой вечеринки в доме Залесской, когда молодой Владимир Ильич вступил в спор и разгромил самодовольного и высокомерного «В. В.» – теоретика народничества. Лично! С ума сойти!..

И снова Юра задал вопрос, на этот раз уже безо всякого подвоха. Ему действительно хотелось узнать, какова была дальнейшая судьба студента Давыдова.

– Какого Давыдова? – спросила несколько озадаченно Александра Степановна. – В партии было много Давыдовых.

Тогда Юра блеснул своей памятью. Он прочел наизусть донесение начальника Московского охранного отделения:

– «Агентуре известно, что студент Юрьевского университета Иосиф Давыдов с увлечением дебатировал девятого числа сего месяца на конспиративно устроенной сыном коллежского асессора Николаем Ефимовым Кушенским вечеринке в доме Залесской, что на углу Воздвиженки и Арбатской площади. Присутствовавший на вечере известный обоснователь теории народничества писатель „В. В“ (врач Василий Павлович Воронцов) вынудил своей аргументацией Давыдова замолчать, так что защиту взглядов последнего взял на себя некто Ульянов (якобы брат повешенного), который и провел эту задачу с полным знанием дела»…

– Ну и память у тебя, друг любезный! – сказала Александра Степановна с искренним восхищением. – Можно только позавидовать.

Ребята чуть не лопнули от гордости за Юру.

– А что касается Иосифа Давыдова, то что я могу о нем сказать: после раскола на Втором съезде он стал большевиком. Встречала я его раза два во время гражданской войны. Что с ним теперь, жив ли он и что делает, к стыду моему, не знаю. Да, между прочим, он отрицал, что участвовал в той вечеринке в доме Залесской. Он говорил, что охранник тут что-то напутал.

– Интересно бы посмотреть этот дом, – сказал приободрившийся Юра. – Хотя бы снаружи.

– Опоздал, друг мой, – развела руками Александра Степановна. – В него

попала фашистская бомба. Сейчас на его месте разбили сад. Будете в тех местах, посмотрите. Это на самом углу улицы Калинина, рядом с кинотеатром «Художественный». А вот как у вас, молодые люди, насчет музеев? Давно вы бывали в Музее Ленина, в Историческом, в Музее Революции, истории Москвы?..

С тех пор они каждый выходной ездили в Москву, в музей. С ними вместо экскурсовода ходила Александра Степановна, шестидсятипятилетняя, молодая, веселая, неутомимая. И трудно сказать, кто из них, детдомовцы или она, получал от этого больше удовольствия. То, мимо чего ребята в другое время прошли бы без интереса, вдруг оказывалось необыкновенно волнующим и прекрасным. Взять хотя бы маленький, пожелтевший от времени портретик Маркса, вырезанный из какой-то иностранной газеты. Подумаешь, редкость – портрет Карла Маркса! Но Александра Степановна сказала, что это, скорее всего, один из первого десятка портретов Маркса, попавших в царскую Россию, и ребята долго стояли около стенда и смотрели на этот, ставший вдруг таким значительным и романтичным, клочок старой газетной бумаги. А потом, уже на улице, Александра Степановна призналась, что ей этот портретик особенно дорог, потому что это она подарила его музею, а ей его подарил, когда она еще была совсем девчонкой, перед самым своим арестом один молодой революционер, который потом так и пропал, и ничего о нем она больше никогда не слышала…

Она отдыхала душой с этими пытливыми, задиристыми, жадными до простой человеческой ласки, непримиримо справедливыми и не очень сытыми детдомовцами. Она привозила конфеты, печенье, и они после занятий кружка еще долго чаевничали и вели нескончаемые задушевные беседы. Именно тогда Александра Степановна и подружилась с Юрой Антошиным, и он, чтобы заслужить ее скупую и осторожную похвалу, готовился к каждому занятию с таким усердием и обстоятельностью, словно собирался поступать в аспирантуру. Она радовалась Юриным успехам, но не переоценивала его данных: обыкновенный, живой, не лишенный способностей мальчик с отличной памятью, но несколько разбросанный в своих интересах.

Видно, не судьба была руководителям этого кружка довести занятия до конца года. Как раз за два дня до того, как кружку предстояло перешагнуть рубеж Второго съезда партии, Александру Степановну неожиданно пригласили отчитаться на детдомовском партийном бюро о работе кружка. Секретарь бюро и директор детдома сидели на заседании как побитые, не смея глянуть в глаза напряженно улыбавшейся Александре Степановне. Представитель райкома – заведующий отделом кадров райпотребсоюза, который присутствовал на последнем занятии кружка в качестве обследователя, камня на камне не оставил от ее доклада. Он поражался, как это партийное бюро прошляпило, что под самым его носом вместо нормальной партийной учебы «занимались байками, беспартийной трепотней и меньшевистскими отрыжками». Он возмущался тем, что у слушателей кружка в головах создался форменный ералаш. Любому пионеру известно, что большинство Второго съезда при голосовании первого пункта Устава получили ленинцы и что именно поэтому они и назывались большевиками. А товарищ Беклемишева, будто бы старая коммунистка, говорила, он это слышал собственными ушами, что по первому пункту большинство получили меньшевики. Почему же, спрашивается, уважаемая товарищ Беклемишева, они назывались меньшевиками? – Его рвало злостью и безграмотностью, а все остальные, кроме Александры Степановны, так и не решились, возразить ему.

Вот именно тогда Александра Степановна и сказала, что она головой отвечает за то что кружок отлично усвоил материал по пройденным темам программы, а некоторые кружковцы не уступят по своему знанию истории и революционного движения по Второй съезд включительно кое-каким патентованным историкам-марксистам…

– Это клевета на историков-марксистов! – крикнул вне себя от ярости завкадрами райпотребсоюза. – Я требую, чтобы гражданку Беклемишеву призвали к порядку!

– Александра Степановна, – обратился к ней дрожащим голосом секретарь партбюро, – ну совершенно вы это ни к чему насчет историков-марксистов.