Голубой велосипед
Шрифт:
Пьер Дельмас с удивлением на нее посмотрел.
– Что за странная мысль! В другое время не сказал бы "нет". А ты не забыла, что идет война?
– И вовсе не странная. Туда ходят и Камилла, и многие ее приятельницы. Ну а война еще не у нас на дворе. Пожалуйста, скажи "да", папочка.
– Мне надо посоветоваться с твоей матерью и спросить у тетушек, согласятся ли они тебя приютить, – сказал Пьер Дельмас, пытаясь оттолкнуть осыпающую его поцелуями дочь.
– Позвони маме. Тетушками я займусь сама, – сказала она, соскакивая с постели. – К тому же, – добавила она, – Камилла приглашает меня
– Вижу, мне предстоит иметь дело с настоящим заговором. Куда ты идешь сегодня?
– Еще не знаю. Мне должна позвонить Камилла. А ты чем будешь занят?
– У меня встреча и деловой обед.
– Не забудь, вечером мы ужинаем у Лорана. Он хотел бы познакомить с нами кое-кого из своих друзей.
– Не забуду. До вечера.
– До вечера. И не забудь позвонить маме!
Едва дверь захлопнулась, как Леа пустилась в пляс. Она была уверена в том, что добьется от отца того, о чем только что его попросила. Итак, она перешла в наступление. Накануне она сказала Камилле, что намерена сделать несколько покупок, а своим теткам – что обедает с Камиллой. Как хорошо быть свободной, иметь целый день в своем распоряжении! Как удачно, что стоит замечательная погода! Она сможет обновить миленький костюмчик, который тайком приобрела в той шикарной лавке в предместье Сент-Оноре. Со шляпкой, сумочкой, туфлями и перчатками. Ухлопала все свои сбережения. Напевая, она двинулась в ванную комнату. Ее широкий белый халат, в который она завернулась, выходя оттуда, так благоухал духами "После дождя", что проходившая мимо Альбертина осведомилась, не опрокинула ли Леа флакон.
Скоро одиннадцать. Если она намерена успеть в военное министерство к полудню, ей следует поторапливаться. Она быстро оделась. При прикосновении к бледно-розовому шелку блузки Леа вздрогнула от удовольствия. Ей чудесно шла и юбка из тяжелого черного крепа. Костюм великолепно подчеркивал тонкость талии. На взбитых волосах она укрепила одну из тех изумительных шляпок, что находят только в Париже, нечто вроде крошечного барабанчика из черной соломки, скромно украшенного розовыми цветочками и вуалью. Этот чуть строгий туалет не старил Леа, но удовлетворял ее желание выглядеть дамой; его дополняли лодочки на высоком каблуке, перчатки из мягчайшей кожи и крошечный в тон шляпке платочек в нагрудном кармашке. Прежде чем выйти из дома – последний взгляд, чтобы проверить шов на чулках и общее впечатление; ей так понравился отраженный зеркалом шкафа образ, что она, радостная от счастья, ему улыбнулась.
Теперь требовалось улизнуть не замеченной тетушками или Эстеллой, которые не преминули бы заметить, что девушке в трауре неуместно носить розовые цветы на шляпке.
За спиной Леа в доме на Университетской захлопнулись ворота. Она вздохнула с облегчением. Зябко дрожа, свернула в сторону Сен-Жерменского бульвара, чтобы поймать такси. Как холодно! Солнце обманывало, вернулась зима. К счастью, правительство позволило топить до 15 апреля!
В сопровождении восхищенных взглядов мужчин и часто завистливых – женщин ей пришлось дойти до Сен-Жермен-де-Пре, прежде чем она сумела найти такси. На стоянке водители, опершись спинами о свои машины и покуривая либо притопывая ногами, чтобы согреться, подставляли
– Куда едем, весеннее черненькое солнышко?
– Пожалуйста, в военное министерство.
– Пусть будет министерство.
Леа подошла к посыльному.
– Я хотела бы видеть лейтенанта д'Аржила.
– Вам назначена встреча?
– Да, – смущенно пробормотала она под впечатлением от места, где, словно в зале ожидания вокзала, перемешались солдаты и офицеры всех родов войск.
– Леа, что ты здесь делаешь?
– Мадемуазель говорит, что у нее назначена встреча с вами.
Лоран поднял брови, но, заметив виноватый вид Леа, увлек ее за собой, сказав:
– Это верно. – И обращаясь к Леа: – Что случилось? Ничего серьезного?
– Нет, мне просто захотелось тебя повидать, – ответила она, искоса на него поглядывая. – И с тобой пообедать, – быстренько добавила она.
– Вот это прекрасная мысль. К счастью, я как раз свободен. Зайдем в мой кабинет. Я позвоню Камилле, чтобы она знала, где нас найти.
– Нет, не надо! – воскликнула Леа.
Лоран удивленно посмотрел на нее, и она продолжала более мягко:
– Сейчас Камилла занята и не может с нами пообедать: ей еще надо многое купить к сегодняшнему вечеру.
– Верно, я и забыл о приеме. Где бы ты хотела пообедать?
– В самом шикарном месте.
– Согласен, – засмеялся он. – Что ты скажешь о "Максиме"?
– Замечательно.
Министерский шофер высадил их на Королевской улице. Со своей привычной вежливостью их встретил метрдотель Альбер.
– Столик месье д'Аржила.
При появлении Леа поднялось немало голов. Под розовой шелковой блузкой ее сердечко отчаянно билось. Усевшись, она оглянулась по сторонам, не пытаясь скрыть своего любопытства и удовольствия находиться в одном из самых прославленных ресторанов мира. Все казалось ей необыкновенным: цветы в серебряных вазах, фарфор, хрусталь, быстрое и бесшумное обслуживание, зеркала, до бесконечности отражавшие розовый свет из-под абажуров, драгоценности женщин, их шляпки, кружево гардин, красный цвет бархата на темном дереве стенных панелей. Здесь все дышало роскошью; война была далеко.
– Как похож на Мориса Шевалье! – шепнула она на ухо Лорану.
– Это он и есть. А там, в глубине, Саша Гитри. За соседним столиком красавица Мари Марке.
Метрдотель протянул им меню.
– Чего бы ты хотела поесть?
– Мне все равно. Уверена, здесь все вкусно. Выбери и для меня.
Когда заказ был сделан, подошел официант.
– Что вы желаете пить, месье?
– Шампанское! – воскликнула Леа.
– Вы слышали? Мадемуазель хочет шампанского.
Шампанское принесли быстро.
– Выпьем за нас, – подняв бокал, предложила Леа.
– За нас и тех, кого мы любим, – добавил Лоран.
Глядя друг на друга, они молча выпили.
Леа расцветала под взглядом любимого человека. Сетка вуали придавала оттенок таинственности ее своевольному личику, больше чувственности – ее влажному рту. Взгляд Лорана она ощущала, словно ласку, и с расчетливым кокетством подняла вуаль, полностью открыв лицо.
– Как же ты хороша!