Голубой Ютон
Шрифт:
Дальше все было просто – для Ангелики. Она сунула парням книжку, велела построить ульи, рамки для ульев. Озаботиться вощиной («Вы же читать уже умеете? Вот тут все подробно написано”) – и на этом ее участие в пчеловодстве закончилось. Ну а то, что парням этим пришлось не так сладко, так это были уже их заботы – да и оплеухи, которыми Ангелика щедро награждала нерадивых исполнителей, были куда как весомее, чем какие-то пчелиные укусы. Так что осенью они в построенный сарай запихнули шесть ульев, а по банкам успели разлить килограмм пятнадцать меда…
Примерно так же фрау Ангелика занялась и дорожным
Правда, в качестве аванса она привезла в поселок три больших чугунных сковородки, которые Света отлила при очередном запуске своей печки, полсотни топоров (сделанных из «арматурной» стали: когда стало понятно, сколько ее в мосту «хранится», экономить ее перестали). Еще она привезла четырех девочек, обученных сбору, заготовке и приготовлению грибов – пообещав, что если этих девочек хоть кто-то посмеет обидеть, то она приедет и лично голову обидчику оторвет. Люба – так звали тутошнего «военно-охотничьего» вождя – позволил себе усомниться в реализуемости угрозы. И почти сразу же полностью раскаялся в своих сомнениях: Ангелика, постоянно обучающая немаленькую часть остальных учительниц и две приличных команды детишек разным формам самозащиты, свою форму не растеряла…
А на вопрос Лизы «какого хрена» она ответила просто:
– Я сейчас строю дорогу по маршруту будущей «железки». В двадцатом-то веке инженеры явно глупостями не занимались, наверняка выбрали лучший маршрут. Ну и зачем нам выделываться? Ребята из Волоти построят четырнадцать километров, здешние – еще двадцать от карьера нашего, и вот уже ровная дорога до Тулы готова. Кстати, и по вертикали ровная… кроме одного места, так что можно будет потом и рельсы по ней кинуть. Или просто рядом: когда в Туле начнется выплавка стали, нам всяко и железная дорога потребуется.
– Это когда еще будет!
– Скоро. И в любом случае постройка этой новой дороги нас обеспечит дровами, которых, между прочим, уже не хватает!
– Ну, не знаю…
– Я знаю. Ты же меня министром дорожного строительства назначила, поэтому мне знать положено: сейчас большая часть дров как раз со строительства дороги и поступает. Кстати… Я народ порасспросила, посмотрела по карте, и выяснила, что возле речки под названием Колпина – на наших картах она называется Деготна – где угольные шахты еще до революции были, деревня небольшая. Совсем деревня, там два дома-землянки и народу человек тридцать. По хорошему туда тоже дорогу тянуть нужно, но пока и по речке добраться можно. Ты там шахту запланируй: до революции их четыре больших построили, вроде шахты сухие были. То есть если насосы туда и ставили, то ручные: машин на тех шахтах вроде вообще не было, а уголь – он Вере Сергеевне очень нужен.
– Допустим, я запланирую. А кто ее строить будет? И кто на ней работать?
– Тебя очень расстроит новость о том, что Копоть собирается идти будинов воевать? Не один, эти будины достали и его соседа, из посада Короча – это где-то возле Десны.
– Ну и бог им в помощь, наше-то какое дело?
– Между прочим, у нас тут пятая колонна работает: после того как неленивая девушка Лена сделала для Копотя десяток арбалетов, эта самая колонна втайне заказала нашим школьникам две тысячи стрел для них.
– Куда ему столько? Из десяти арбалетов он их будет пулять…
– У нас тоже пятая колонна в Вырке есть: Копоть к тебе где-то в октябре приедет с просьбой уже сто арбалетов ему продать. Про цену он в курсе, ему как раз тонну олова привезти должны.
– Так, постой, две тысячи стрел – это только на наконечники стали нужно…
– Так он мальчишкам железо для наконечников свое дал. Да, хреновое, но не подотчетное, а соображают местные неплохо. Только я не о том: они собираются разгромить два главных города будинов. А это, в переводе на ваши деньги, только рабов под тысячу человек. Копотю столько точно не нужно, да и Корочу, думаю, тоже. Так что когда он за арбалетами приедет, ты за девайсы олово забери, а за то, что позволишь Лене их сделать – забери весь полон.
– Ага, он прям так сразу и согласится.
– Согласится. Ты ему скажи, что за полоном присматривать я поеду, вместе с Леночкой например. А заодно, ну и чтобы будущий наш полон в битве не пострадал, поможем ему будинов уконтрапупить. Я бы еще и Брунн пригласила, но она снова беременная, весной ей младенца оставлять некузяво будет.
– А мне все говорят, что русский язык тебе не дается…
– Произношение у меня хромает, не словарный запас. Так я Лене скажу чтобы она начинала дуги арбалетные ковать? И Ксюшу попрошу мне побольше магазинов к ее карабину наделать.
– Давай. А ты кровожадная, как я погляжу.
– Не люблю насильников. Из Вырки-то я везла тех девочек, которых будины не добили в прошлом году…
– Я помню. И сама бы с тобой поехала будинов бить… но мне нельзя. Я о другом: мы все тут становимся кровожадными, и это мне не очень нравится.
– Не кровожадными, а справедливыми. Жизнь сейчас такая.
– А кто у нас в Вырке пятой колонной работает? Мне бы поговорить, уточнить кое-что.
– Я работаю. Просто с Копотем поговорила насчет рабочей силы, вот он планами и поделился.
– Тогда скажи, он что, всех взрослых мужиков с собой на будинов забрать решил?
– Ну, почти половину. Еще полсороки Бата возьмет – его Копоть уже уговорил, с Угры тоже сколько-то народу собирается. Будины всех достали, и даже не столько набегами, сколько невозможностью дальше по Десне и Днепру до моря торговать ходить. Говорит, уже лет двадцать торговля почти встала. Если кому что очень надо, то теперь караваны в обход идут, пешком, а это очень долго, да и не натаскаешься особо на собственных плечах.