Голубой Ютон
Шрифт:
Появившиеся неподалеку волшебницы продавали жителям Веты соли больше и дешевле, чем ее можно было купить на любом торге, а все остальное люди и сами могли сделать. То есть раньше думали, что могли – но лишь потому что не знали, что есть в мире еще очень много того, что самим не сделать, но без чего прожить гораздо труднее…
После того как Жван договорился с богинями, что те помогут городу с едой, а плату возьмут потом, уважение к четвертой ватаге в городе возросло. Уйка даже освободила всю ватагу, причем вместе с семьями, от любых работ в городе – отправив ее всю отрабатывать богиням долг. Понятно, что такой долг простой работой не отдать, но пока охотники не принесут шкуры и не сделают обещанные богиням меха, нужно же показать
В Вете теперь у всех и всегда еды было много. Шкуры за еду, подаренную богинями по просьбе Жвана, город отдал за два года – а теперь еще года три им предстояло отдавать меха за переданные ветичам топоры, лопаты и многое другое. Но никто об этом не жалел, ведь топорами они расчистили поля, лопатами вскопали грядки… Ловили рыбу на крючки, полученные от волшебниц – и это, по словам этих «новых соседок» как все называли богинь, дабы не сглазить, было лишь самым началом хорошей жизни!
Соседки и на самом деле были добрыми. Даже узнав, что их «соседками» называют, а не богинями, не рассердились и даже долго смеялись, а потом велели к себе именно так и обращаться. То есть к богиням: богов был велено называть иначе. Жван даже сначала думал, что «Владимир» на языке богов означает что-то вроде «великого», «старшего» или «уважаемого», но потом узнал, что двух помладше так называть уже неправильно. Но и когда Жван ошибся, боги не обиделись – так что скоро и люди, как соседки обещали, будут жить почти как боги. Если, конечно, будут следовать «рекомендациям»…
Наверное, да. Уйка принялась даже строить дом как у соседок. Ну как принялась, так и остановилась: соседка Екатерина, которая у себя заправляла всеми стройками, «рекомендовала» сначала обучить тех, кто дом строить будет – иначе он развалится скоро. Слово «рекомендую» на языке соседок Жван уже выучил и давно понял, что на языке людей это значит всего лишь «я приказываю, но если вы не послушаетесь, то в этот раз вас я убивать не буду – сами потом с расстройства убьётесь». Уйка Екатерину (в переводе Жвана) послушалась, но «рекомендовала» уже Жвану исполнять любые просьбы соседок. Добавив, что если для этого ему потребуется любая помощь кого угодно из горожан, то он вправе, причем от лица самой Уйки, этих людей взять на нужные соседкам работы. Жван тогда «рекомендацию» выслушал, а теперь, похоже, настала пора ей воспользоваться. В смысле, второй её частью. Потому что попросили его «соседки» о том, что он сам, даже вместе со всей своей ватагой, сделать не сможет…
Конечно, Жван не был глупым мальчишкой, поэтому не бросился набирать людей для новой ватаги. Он, как и положено умному и взрослому мужчине, рассказал о просьбе Уйке, отцу. Уже втроем они обсудили всех, кто может помочь в этой непростой работе, выбрали самых лучших. Затем Жван сплавал в Угру, поговорил с братом жены, затем с хозяйкой Угры. В конце концов дело было не очень и спешное, раньше апреля к нему и приступать было бы неправильно – поэтому неправильно к нему подготовиться было просто глупо, а глупым себя Жван давно уже не считал. А когда он счел, что все, что мог, он подготовил, обратился с вопросом к Елизавете, которая его об этом деле и попросила…
– Лера, кроме тебя у нас специалистов по нынешним реалиям нет, так что напряги извилины и ответь на простой вопрос: что Жван может пообещать тамошнему народу?
– Есть мнение, и не только мое, что в плане общения с хроноаборигенами у тебя самой опыта больше, чем у всех остальных нас вместе взятых. Но наморщить ум я готова. Только ты сначала поконкретней задачу обрисуй.
– Ну, смотри: им нужно пройти вот примерно отсюда – это докуда мы водой доплывем – примерно до сюда. Причем начиная отсюда – уже не наша зона ответственности.
– Про зону поясни.
– Тут – народ, который нас знает и, что в данном случае важнее, знает людей из Угры: Жван говорит, что они нашу соль через Угру покупают. С ними можно договориться, например, чтобы разрешили косулю какую-нибудь подстрелить, просто еды выменять на что-то, причем сказать, что это что-то они сами возьмут в Угре, потом. Но главное – здесь знают, что с нами ссориться нельзя.
– Ага, придем и отомстим страшно. Принято. А дальше-то на кой черт переться?
– Нам нужна смоленская болотная руда.
– Чтобы непосредственно из города Смоленска?
– В книге было написано просто «смоленские болотные руды».
– А то, что Угра полтораста километров течет по Смоленской области, ни на какие мысли не наводит?
– Лида сказала, что подразумевается скорее север области, скорее даже северо-запад…
– Ясненько-понятненько… Тогда придется этого слона съедать по кусочкам.
– Что?
– Сейчас, минуточку… Слушай и запоминай. Первое: мы без никеля четыре года прожили и еще год проживем. Не перебивай. Весной, причем не в середине апреля, а в начале марта пусть Жван со своей ватагой на буксире идет примерно сюда. Тут же наверняка есть какие-то селения? Нет – хорошо, есть – пусть договорится с местными и соберет, украдет, купит тамошней руды пару ведер. С ними – бегом домой, пусть Вера Сергеевна ее насчет никеля проверит.
– А если там его не окажется?
– Наиболее вероятный вариант. Но тогда Жван берет человек двадцать крепких парней и… здесь где-то есть дружественные селения или ты не знаешь?
– Примерно здесь есть небольшой поселок, из которого в Угру пару раз в год кто-то приходит. Парень, который группу поведет, там был несколько раз.
– С ним ты посылаешь еще десятка два уже наших «взрослых мужиков», которые ставят там небольшую крепость. Башню кирпичную трехэтажную например. А тем временем Жван со товарищи расчищает там поля, сеет брюкву и тыкву… Это будет опорная база. К осени в радиусе километров ста-ста пятидесяти все будут знать и про крепость, и про тыквы…
– И зачем нам это?
– Учитываем местный менталитет. Крепость ставится не для нападения, а для защиты. А защищать тут имеет смысл только торги – значит народ постарается разузнать, что же здесь за торг ставится? Придет, посмотрит, увидит… что в первую очередь народ увидит?
– Башню трехэтажную?
– На башню народ посмотрит. А увидит грядки с брюквой и тыквами. Увидит и поинтересуется: а почем сей фрукт?
– Продолжай…
– Через чужой лес два десятка мужиков с оружием не пройдут. То есть мирно не пройдут. А свои – свои пройдут. И даже с удовольствием проводят пару чужих мужиков, которые захотят оценить потенциальный товар…
– Или сами принесут.
– Не принесут. Товар недорогой, но тяжелый, и нести его далеко. А вдруг он не понравится? Что с ним делать-то, не назад же нести! А если эти ребята скажут, что не подошел товар, дождутся пока его просто выкинут, а потом бесплатно выкинутое заберут? Нет, на такое мы пойти не можем!
– Ты рассуждаешь прям как барыга из девяностых…
– Но ты сама попросила мнение специалиста, так что получай. Аргументирую: на любом торге здесь продавец и покупатель сначала сговариваются об обмене и, если товар везти далеко, уговор заверяют у многочисленных свидетелей. Нет свидетелей – нет договора. Особо отмечу, хотя ты и сама это уже не раз видела: свидетели заверяют даже не столько факт договора, сколько количество и качество товара. Именно поэтому здесь не торгуют рудой, хотя для такой торговли есть и условия, и интерес имеется…