Голубя тебе на грудь
Шрифт:
– Как он, - оружейник указал на сидевшего с мечтательно помутневшим взглядом Рафферти, - попадет за кулисы? Я помню, с охраной у вас всё нормально. Извини, если спускаю с небес на землю своими банальными и приземленными комментариями, - с легким сарказмом добавил он.
– Триша, я надеюсь на тебя в этом вопросе, - бард посмотрел на спутницу.
– Сможешь провести его за сцену и добиться аудиенции у Орви? Это будет непросто, - сразу добавил он.
– Тем более, минут за десять до начала выступления.
– Почему именно так?
– деловито осведомилась девушка, автоматически
– Чтоб не хватило времени на то, чтоб прогнать песню перед концертом и понять, чего она стоит на самом деле.
– Ну-у-у, - мошенница неопределенно пожала плечами.
– Что-нибудь придумаю. Три недели, говоришь?
– А если я плохо сыграю?
– Рафферти, до этого мысленного купавшийся в лучах грядущей славы, вдруг вспомнил о действительности.
– Чтоб этого не произошло, будешь у меня заниматься круглосуточно, разве что с перерывами на сон, еду и туалет, - улыбка Айрела не сулила мальчишке ничего хорошего в случае, если тот действительно всё испортит.
– Я тебя так выдрессирую, что у тебя пальцы сами будут по струнам бегать, не советуясь с памятью. Намертво в тебя каждую ноту вобью.
– Еще одна тысяча извинений, - Кеане снова подал голос.
– Тебе не кажется, что ты отвлекся от своей основной задачи?
– Всё, что от меня пока требуется, это прилежно обрастать волосами. Уверяю, я смогу совместить это занятие с преподавательской деятельностью.
***
Орви Маллес был раздражен. Это состояние не покидало его уже почти четыре месяца - со дня, как было объявлено о том, что Айрел Керран получил дозволение выступить в Табиде. Самому же Орви, начавшему карьеру задолго до появления молодого выскочки, поныне приходилось довольствоваться всякими Фарринами, Норлями да Найлахами. Теперь вот Хольд. Бард был известен и популярен. "Сравнительно", - мысленно поправлял себя он, скрипя от злости зубами. Да, известен и популярен, если на секунду забыть о существовании Керрана, чей успех был просто противоестественным и не поддавался никакому объяснению. Однако среди всех остальных, "нормальных", исполнителей, Маллес определенно был одним из лучших. Но ближайшая к Табиду сцена, с которой он до сих пор пел, находилась в деревеньке Калойка, расположенной в нескольких часах ходу от города. Табидцам очень льстило их привилегированное положение, однако послушать простых бардов, еще не имеющих права у них выступать, им тоже хотелось. Поскольку концерты в Табиде были событием довольно редким, его жители повадились ходить в Калойку, ради такого дела даже получившей в гильдии статус города. Теперь же, певец в этом практически не сомневался, до прибытия из Обхарнайта гонца с известием о назначении даты его, Орви, табидского выступления оставались недели, если не дни. Максимум - месяцы. И это ожидание действовало на нервы.
– Что, зал, как всегда, битком?
– небрежно поинтересовался он у своего администратора.
Орви Маллес стоял перед большим зеркалом в гримерке и самодовольно разглядывал свое отражение, поворачиваясь то одним профилем, то вторым.
– Разумеется, - отозвался уставший взмокший мужчина, забежавший проведать своего подопечного перед выступлением.
– Как настроение? Ты готов? Начинаем через двадцать минут.
– Угу, - рассеянно отозвался бард.
– Надо бы сесть на диету, - с сожалением подумал он, похлопывая себя по округлившемуся в последнее время животу.
Раздался робкий стук.
– Извините, что отвлекаю, - в приоткрывшуюся дверь просунулась голова одного из работников хольдского отделения гильдии.
– Тут одна девушка хотела бы с вами встретиться, если не возражаете.
– Возражаем!
– тут же отозвался администратор.
– У нас нет на нее времени.
– Что за девушка?
– Орви приблизил лицо чуть ли не вплотную к зеркалу и, растянув губы, принялся внимательно разглядывать свои зубы - не осталось ли где петрушки с обеда.
– Кто такая?
– на женщину он всегда был готов выделить минутку-другую.
– А вдруг ее подослали твои конкуренты?
– зло процедил помощник, прекрасно осведомленный об этой черте своего подопечного.
– Кого? Хелию-то?
– судя по тону посетителя, речь шла о какой-то его знакомой.
– Да не-е-е, - мужчина фыркнул и махнул рукой, словно говоря "да вы бросьте".
– Вы ее просто не знаете. Девушка простая, компанейская, бесхитростная. У нас все ее любят. Часто заходит в гости, угощенья приносит, любит всякие рассказы про бардов слушать. Говорит, что всегда с вами познакомиться мечтала.
– Красивая?
– Орви послал отражению свой фирменный взгляд, способный, как мужчина искренне верил, растопить сердце любой недотроги.
– Очень, - с жаром воскликнул работник гильдии, тайно влюбленный в Тришу уже около двух недель.
– Тогда зови, - великодушно позволил музыкант, наконец, отворачиваясь от зеркала.
– Орви!
– прорычал администратор, краснея от недовольства.
– Я просто поздороваюсь с поклонницей, - величественно отмахнулся певец.
– Обычное проявление вежливости.
Триша была мила и обаятельна. Она смущалась, когда бард целовал ей ручку, заливалась румянцем от его комплиментов и щебетала что-то восторженное. Даже неловко исполнила куплет из "любимой песни" - единственную вещь из репертуара Маллеса, которую ей напел Айрел. Всё впечатление портил только странный ребенок, пришедший вместе с ней. К заданию изобразить дебила Рафферти подошел с душой - за всю свою жизнь Орви Маллес не видел никого гаже и жальче. Полуоткрытый рот, пустой бессмысленный взгляд, тонкая струйка слюны, стекающая по подбородку. Пацаненок трогательно держал спутницу за руку и размерено раскачивался из стороны в сторону.
– Вы знаете, у меня к вам есть маленькая просьба, - девушка застенчиво закусила губу и умоляюще поглядела на собеседника.
– Вы знаете, мой племянник немного болен, - ласково погладила мальчишку по голове.
– Я заметил, - быстро улыбнулся бард, стараясь не смотреть на то, с какой самоотдачей объект разговора ковырялся в носу.
– Ему всегда очень нравилось творчество Айрела Керрана, он был его кумиром, - Триша изобразила грусть.
– Говорил, что однажды станет таким, как он.