Голубые ангелы
Шрифт:
— А кто их там принимал? — поинтересовался Мигель.
— Этого я не знаю. Я отвечал только за финансовую сторону операций.
— Откуда шли парусники с сырьем?
— Из бухты, расположенной между Баликпапаном и Самариндом, в тридцати километрах от Баликпапана. За эту часть пути отвечал Мархаэн.
— Где находится ваша лаборатория?
— Точнее, лаборатории. Их три. Из них две на Калимантане, у Бунтоки, а одна здесь, в Джакарте.
Мигель был заинтересован. Теперь становилось понятным появление такого количества обработанного сырья. Одной лаборатории это было бы просто
— Откуда поступает товар? Где находятся ваши плантации?
— Экспедиции формируются в районах выращивания и доставляют груз в Бунтоку каждая своим способом. Любым способом, — подчеркнул банкир, — а сами плантации расположены к северу и северо-востоку от горы Рая. Там живут в основном местные племена. За килограмм им платят по двадцать-тридцать долларов. Да и то в основном товарами, натурой. А руководители экспедиций получают около двухсот долларов за каждый килограмм сданного груза.
— Это так проходит по вашим отчетам? — улыбнулся Гонсалес.
— Да, — подтвердил банкир.
— Значит, они получают и того меньше, — тихо сказал Мигель, — представляю, как вы наживаетесь.
Банкир пожал плечами: бизнес есть бизнес.
— Кто, кроме членов совета, выходит на связь с Дурасо и с другими перекупщиками?
— Никто. Наша триада очень замкнутая организация.
— Замкнутая, — иронически хмыкнул Гонсалес. — А где вы взяли денег на оборудование лабораторий, на привлечение специалистов, на подкуп стольких людей? Вряд ли ваших первоначальных средств могло бы хватить на такое предприятие. И, наконец, самое главное: если вы такие замкнутые, откуда вы узнали о приезде «голубых»? Кто вам сообщил? Назовите мне фамилию вашего человека в нашей организации.
Собственно, это были главные вопросы, ради которых и строился весь допрос. Источники финансирования триады и провокатор среди «голубых» — на два этих вопроса Мигель еще не получил ответа.
Банкир молчал.
— Я жду, — напомнил Мигель.
— Я не знаю, — неуверенно пробормотал Муни.
— Когда человек не может врать, он не должен этого делать, — строго сказал Гонсалес, — я могу вам подсказать. Вас финансировал банк «Ньюген-Хэнд», расположенный в Австралии. Меня интересует, под какое обеспечение? Отвечайте.
От Мигеля не ускользнуло, что при упоминании названия банка господин Муни откровенно вздрогнул. Очевидно, здесь что-то не так, решил Гонсалес.
Джакарта. День двадцатый
— Отдохнули? — Дюпре был сосредоточен как никогда.
— Да, благодарю вас. — Банкир сладко потянулся. Ему был предоставлен трехчасовой сон по настоянию Дюпре.
— Прекрасно. Тогда перейдем к делу.
— Но я уже все рассказал, — удивился банкир, — почти все.
— Вот именно «почти», — усмехнулся Шарль, делая ударение на последнем слове.
— Что вы хотите этим сказать? — настороженно спрашивает Муни.
— Меня интересует прежде всего, под какое обеспечение банк «Ньюген-Хэнд» предоставил вам такие суммы? Почему целый ряд банков охотно финансировал ваши лаборатории? Не знать этого вы просто не можете. Хотя бы потому, что отвечаете в триаде за финансовую деятельность организации.
Дюпре,
И хотя Мигель постарался смягчить вину Минелли, разбитое лицо банкира говорило само за себя.
Банкир молчал.
— Опять? — поморщился Мигель.
— Послушайте, Муни, мы же условились — предельная откровенность. — Шарль встал со своего стула, подошел к банкиру. — После всего, что вы нам рассказали, ваша жизнь не стоит и цента. Мы, полиция, конкуренты или ваши компаньоны — какая разница? Теперь вы обречены. Ваш единственный шанс — предельная откровенность. Кстати, я сильно подозреваю, что Майкл Хэнд поступил в вашей ситуации именно так, хотя я еще не знаю, кто и зачем допрашивал его. Ясно лишь одно — он исчез именно в тот момент, когда это было необходимо. Меня, например, очень интересует, где он скрывается. Полагаю, что вы знаете, где он. Нет? Жаль. Хотя похоже на правду. Итак, я жду ответа на свой вопрос.
— Хэнд был связан с ЦРУ, — тихо произносит банкир.
Шарль широко улыбнулся.
— Это я знаю. Ну и что?
— Деньги тоже поступали оттуда.
— А, вот это уже лучше. В каких целях? Для чего ЦРУ переводило вам деньга?
— Мы оказывали им большие услуги.
— Конкретнее.
— Наши люди контролировали зону Флореса и несколько раз убирали свидетелей, случайно узнавших об открытии там ценных месторождений.
— Уран? — коротко спрашивает Дюпре.
— Вы и это знаете?! — Муни поражен. — Да, уран. Открытие урана долго держали в тайне. Его обнаружили там несколько лет назад, но некоторым не нравилось, что об этом знает слишком много людей.
— И только за это вам платили такие деньги? — иронически хмыкает Гонсалес. — Ты смотри, какие благотворители. Можно подумать, они не могли обойтись без вас.
— Не только за это. Не только, — банкир словно ищет подходящие слова и наконец выдавливает: — Мы поставляли наркотики ЦРУ и Пентагону. Большие партии. Необработанные.
— Чокнулся! — Мигель, не сдержавшись, вскакивает с места. — Объясни.
— Я ничего не знаю. Дурасо был в курсе всего происходящего. Пентагону зачем-то нужны огромные запасы наркотиков, так он мне однажды сказал.
— Вы думаете, он знал, для чего нужны эти запасы? — спрашивает Дюпре.
— Убежден, — кивает банкир.
— Он работает начальником полиции Мехико? Вы не ошиблись?
— Нет. Я даже однажды был у него на приеме. Там было несколько министров правительства и советник посольства США в Мексике.
— Ясно, — Дюпре мрачно откидывается на спинку кресла и почему-то зло смотрит на Гонсалеса, — с этим вопросом все ясно.
Некоторое время в комнате стоит тишина.
— Мы вас оставим на несколько минут. — Дюпре выпрямляется, жестом приглашая Гонсалеса следовать за ним. Они выходят в другую комнату. Шарль останавливается, тихо закрывает за собой дверь. В соседней комнате слева спит Луиджи Минелли. Весь предыдущий день он провел за рулем, и Шарль решил предоставить ему отдых, не подозревая что события развернутся таким образом.